«А, впрочем, что ж, на свете нет чудес:

Как волка ни корми, он смотрит в лес»

Гамлет

Как сказал на сборе труппы еще в прошлом году Алексей Владимирович Бородин, РАМТ очень долго хотел заполучить к себе Юрия Бутусова. И вот, графики совпали, в юбилейном сезоне Юрий Николаевич решил обратиться к «Буре» Шекспира. Но, как часто бывает у Бутусова, в скором времени изменил планы и нашел своего Шекспира в современной драматургии. Так этой осенью на Большой сцене свет увидел «Сын» по пьесе француза Флориана Зеллера. «Сын» замыкает трилогию Зеллера, в которой есть так же «Мать» и «Отец», и это первое сценическое воплощение пьесы в России.

Сам Бутусов определяет ее как «пьесу о Гамлете в каждом из нас». То, что спрятано за по сути очень простым сюжетом: подростковый максимализм, бунт на фоне ухода отца из семьи становится не обычной бытовой драмой, а личным концом света для каждого из персонажей. «На меня давит жизнь», – говорит подросток Николя, и это, к сожалению, не просто слова. Жизнь кажется ему жестокой, она ранит его каждую минуту. Не зря ассоциация с Гамлетом дается нам с самого начала, Николя никому не может доверить свою боль, чувствуя лишь предательство, ему любой поступок «уликой служит» в коварстве и вероломстве близких. Отец ушел, теперь у него молодая жена и маленький ребенок, тоже сын. И как бы он ни пытался показать свою любовь и все положить на алтарь, нет ему доверия. Мать? Она надломлена разводом, и тем более не может понять или спасти. Выход один в том, что выхода нет.

Про Бутусова часто говорят, ему нужен артист-интеллектуал, артист, который может быть сотворцом роли. Это можно сказать про каждого из ансамбля «Сына». Кажется, когда впервые было объявлено, что ЮН поставит спектакль с артистами РАМТ, не было и сомнения, что на сцене будут они – Редько, Девятьяров, Матюхова – актеры огромного диапазона. Это электричество на сцене. В программке сознательно не пишут кто есть кто: не зная пьесы сложно определить кто кому отец и кто кому сын, ты уже по привычке ждешь базового распределения ролей: Евгений Редько, конечно же, будет отцом Александру Девятьярову. Но нет, и это первое гениальное решение, именно Редько – бунтующий подросток, мальчик-старик, который старше их всех и уже бесконечно устал от этого мира. «Я знаю точно, чего не хочу, – быть в своем возрасте!»

Здесь каждый из артистов раскрывается с новой стороны. Все поклонники РАМТ знают, как прекрасно поет Денис Баландин, но то, что он обладает потрясающим контр-тенором, наверное, не знал никто. Его персонаж, «Человек, который поет» – это какое-то внеземное, космическое существо, почти Плавалагуна. Пластичность Девятьярова тоже никогда не вызывала сомнений, но его танцы – это нечто.

Как обычно гениальная работа Максима Обрезкова в купе с музыкальным оформлением Фаустаса Латенаса (кажется, это последняя работа недавно ушедшего театрального мастера). Огромные квадратные плечи пиджака сомневающегося Пьера (Александр Девятьяров), который порой буквально залезает на стенку от невозможности достучаться до сына, весь образ Татьяны Матюховой (Анна) так похожей в своем первом танце на Эдит Пиаф. Виктория Тиханская и ее образы: всего несколько штрихов и вместо писаной красавицы перед нами измученная от недосыпа мать. А как она танцует.

Огромные, как дамоклов меч, ножницы, разбитые тарелки, коляска из сервировочного столика, желтый пиджак Николя – вроде бы простые, но такие важные элементы сценографии. Квартира, в которой, как говорят, можно узнать репетиционный зал, в какой-то момент исчезает и перед зрителем разверзается страшная, черная даль. Детали, детали, детали. Общение через «сына», проговаривающего текст за отца и мать, и два сломленных человека по сторонам – одна из сильнейших сцен. Здесь так много моментов, которые знакомы, понятны до мелочей, даже если ты сам никогда не оказывался в подобной ситуации.

Пытаться описать впечатления от спектаклей Бутусова – это как догнать Савранского. Но почему-то не оставляет мысль, что из всех его московских спектаклей он получился одним из самых простых. Не плане простоты смысла, не дай бог, а именно доступности зрителю. Возможно, это лучший спектакль для знакомства с творчеством ЮН. Он не испугает неискушенного столь любимыми приемами и атрибутикой. Здесь нет литров краски и глины с цементом как, например, в «Пер Гюнте», нет даже видеопроекций и сложных игр с декорациями. Это максимально аскетичный Бутусов, если можно так выразиться. И от этого концентрация смыслов еще выше. Посмотрев «Сына», тебе хочется заново зайти в зрительный зал и снова посмотреть весь спектакль в надежде поймать все элементы. Ведь он многослоен, и если ты концентрируешься только на одном или даже двух персонажах, то рискуешь в этот момент упустить всю сцену.

Необыкновенный спектакль. Браво!

Билеты

Текст Ольга Шишорина