После степенного “Станционного смотрителя” Михаила Станкевича новая премьера – “Метель” Александра Хухлина – кажется озорством и шалостью. С Пушкиным здесь на дружеской ноге:цитируют то Данте, то Грибоедова, жарят яичницу перед голодным зрителем и умываются в только что созданном пруду.

“Метель” точно понравится школьникам, еще недавно кропотливо писавшим сочинения по “Повестям Белкина”. Она легкая, воздушная и очень смешливая. Короткая повесть в несколько страниц нарастила массу, часть персонажей получили имена и весомую часть действия, концовка стала шире.

Спектакль обрел жизнь на малой сцене РАМТ: как и другие повести цикла — это произведение малой формы. Здесь всего шесть актеров, а зал буквально на пятьдесят человек. Огромный стол, покрытый белой скатертью, самые активные и нестеснительные зрители могут перед началом спектакля выпить чая с чабрецом из рук девушки Зюзи. Персонаж Марианны Ильиной, в повести упоминаемый от силы пару раз, обрел здесь имя и стал главной рассказчицей истории. Зюзя под знакомую авантюрную музыку американских вестернов начинает историю.

Здесь очень важны звук и свет. Наш маленький мирок наполнен жизнью: тут доят коров и собирают снесенные пеструшками яйца, внезапно завывает метель, а матушка и батюшка, спрятавшись под скатертью большого стола становятся сугробами.

Символы повсюду: весомая девичья честь в виде длинной в полсцены косы тяжелым грузом висит на совести Бурмина, невесомые любовные письма похожи на снег и живут в воспоминаниях Марьи Гавриловны как снежный рождественский шар. Художник по костюмам, создавая образ Владимира, буквально соткал его из бумаги. Герой Данилы Богачева (эта роль стала его первой крупной работой на сцене РАМТ, и крайне удачной) сошел со страниц французского романа: надушенный, напудренный, с мушкой, с французским прононсом и с рубашкой, сшитой из цитат любовных писем.

Шикарный Алексей Мишаков в роли папеньки: вот для кого размер роли совершенно неважен, ведь он в любой ипостаси хорош. Карикатурный, немного похожий на гоголевского старосветского помещика. Вместе с худой и высокой матушкой они составляют смешную несуразную пару.

Полина Виторган – Марья Гавриловна – продолжает линейку своих лирических образов. В чем-то ее Маша — это выросшая, не такая наивная Зобеида, ставшая бойчее и активнее. В начале действия ее героини похожи как сестры, но с развитием сюжета Маша становится цельной и очень живой. Ее поверенная Зюзя (Марианна Ильина) еще больше оттеняет лиричность своей госпожи. На сцене это самый свободный персонаж: она может прервать действие в любой момент, перечит семейству Р** или в очередной раз ломает четвертую стену, предлагая зрителям чаю или яств со стола. Она хозяйски заправляет происходящим. «Барин, зима пришла», – говорит она незадачливому Владимиру, – «свиданкам конец, письма пиши!». В тон ей Маша цитирует пушкинского «Онегина» и взрывается в споре с незадачливым родителем: «Ах, Грибоедов?! Ну всеее». Вспоминается постановка Любимова «Евгений Онегин»: до этого последний раз так легко и с любовью смеялись над Пушкиным лишь в стенах легендарной Таганки.

Вся повесть смотрится как сквозь линзу: ты вроде бы наблюдаешь знакомый с детства сюжет, но все персонажи как-то переиначены. В первую очередь это относится к любовному треугольнику. Персонаж Ивана Воротняка – Бурмин – стал этаким рубахой-парнем, несильно отягощенным интеллектом и эмоциями. Гусарскому полковнику отчаянно не хватает бравой выправки: словно и мундир не с того плеча, или просто век перепутался. Их слаженный тандем с Александром Хухлиным (Воротняк занят во всех его постановках) в рамках данного спектакля еще в процессе настройки, и хочется верить, что образ вырисуется после премьерной линейки спектаклей.

О финале хочется рассуждать и спорить. К нему больше всего вопросов и эмоций. У Пушкина сцена кончается словами Марьи Гавриловны «так это были вы! И вы не узнаете меня?» и авторским «Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…». Создателям этой трактовки было гораздо интереснее поразмышлять, а что же было дальше. После канонического диалога (и самого изрядно растянутого во времени), будет еще долгое неверие героев. Ведь скорее всего вы никогда не задумывались о всем спектре эмоций, который должны были испытывать герои, осознав ужасную и в то же время успокаивающую правду.

Очень хочется, чтобы заявленный год на постановку всех «Повестей Белкина» пролетел быстрее, и мы наконец смогли увидеть все их вариации. Ибо уже по двум получается очень колоритный и неожиданный рисунок, но впереди еще три работы, три режиссера и новые высоты.

Билеты

Текст Ольга Шишорина

фотографии ramt.ru