Когда художник по призванию ставит Островского, спектакль превращается в полотно, где хрестоматийные персонажи, оживая со страниц еще даже не книги, а будто рукописей автора, играют, экспериментируют, дурачатся, но делают это с большим уважением к своему создателю. Он, кстати говоря, остался зашифрован даже в названии спектакля, где «О-й» — сокращенно Островский.

Зритель жадно старается уловить каждую фразу, каждое движение героев, стараясь не упустить ни одного штриха художника в этом многослойном карикатурном полотне.

Соавторство Крымова и Островского дополнили друг друга, соединив театральность выразительных средств и серьезность замысла. Фантазия режиссера и его работа с образами лишь раскрывают персонажей пьесы больше, глубже. Так, например, благодаря игре женских образов мужчинами, получается показать, что женщины сильны настолько, что способны противостоять мужчинам и в игре в футбол, и в боях без правил. Здесь в ход идут и стулья, и электрошокер, и другой реквизит, а акробатические этюды гиперболизируют предложенные драматургом обстоятельства.

Текст пьесы остался неизменным и последовательность сцен не претерпела вмешательств, зато зажигательные танцы, клоунада и даже рэп на удивление отлично вписались в быт захолустья.

Не сказать про актерские работы – это преступление. Самая сложная, пожалуй, досталась Максиму Маминову, ведь Дормидонт здесь мало того, что безответно влюблен, так еще и болен ДЦП. Иронизировать на эту тему, не оскорбив при этом ни чьих чувств, задача не из легких. И Маминов ее выполнил на все 100. Алина Ходжеванова и ее перевоплощение в старика Маргаритова раскрывает персонажа как нельзя полно. Несчастный престарелый адвокатишка с трясущимися ручками, эдакий «маленький человек», ведь не иначе как женщина в мужском обличие. Ну а актерские способности Марии Смольниковой поражают даже самого заядлого скептика. В сумасшествие ее Людмилы веришь безусловно, а так мастерски играть одержимость с деффектом речи может только глубоко одаренный артист.

В конечном счете всё здесь превращается в разудалую комедию с бесконечным фиглярством и буффонадой. Тем не менее, главное, что удалось Дмитрию Крымову, это пронести сквозь цирк и эксперименты светлое чувство героини. Девушка по-настоящему влюблена, и тут уже не до шуток.

«Персонажи пьесы существуют “на дне”, где за копейку удавят, не задумываясь. И на этом дне общества ни с того ни с сего поселилась любовь, которой здесь не место» – говорит сам Крымов.

Режиссер хотел, чтобы зритель через смех погрузился в размышления над меркантильностью и жаждой денег. И тем самым поставил себе нерешаемую задачу, потому что, когда смеешься от души, думать о серьезных вещах просто не получается.

Билеты

Текст Евгения Романова