«Не знаю, как для науки, но для него это была очень важная работа»

Театр наций приятно удивляет на редкость универсальным репертуаром. Это хороший выбор для первого шага в пучину современного театра. Театральный язык спектаклей ТН не требует специальных пояснений, интуитивно понятен и не травмирует неподготовленного зрителя (ну или травмирует аккуратно, если это необходимо для смены оптики смотрящего). Протест, не выходящий из зоны комфорта – жизнеспособная концепция, о которой, кстати, будут говорить на «Иранской конференции».

Драматург Иван Вырыпаев кажется некой реинкарнацией русского классика XIX века – о чем бы не писал автор, все равно это будет о России, а о России очень хорошо пишется из-за рубежа.

Спектакль старается замаскироваться под вербатим, направление хоть уже и не очень модное, но активно используемое. Сценография условна так же, как и условны персонажи – 8 спикеров, 8 типажей, 8 позиций. В чем-то они пересекаются, в чем-то они полярны. 1 ведущий и 1 специальная гостья. Все одеты в одинаковый серый – цвет то ли благородный, то ли близок к униформе.

В последнее время при обсуждении спектакля можно часто услышать фразу «Вы, главное, перетерпите первые 10-15 минут». Это время – подготовка к погружению . Погружению в текст, в язык пьесы, в правила игры. Это трудное время самонастройки на внимание смыслов. Особенность «Иранской конференции» в том, что происходящее на сцене живет немного отдельно от пьесы, а точнее, является надстройкой, а не частью произведения. Пьеса может существовать и прекрасно себя чувствовать и фильмом, и подкастом, и читкой, и статьей, и you name it. Она похожа на научную статью, где от читателя требуется параллельно чтению удерживать в голове множество вещей – контекст, тезис, аргументы и контраргументы. Спикеры-герои и их такие разные позиции не могут существовать друг без друга, потому что дают взаимный повод спорить, высказываться, искать и противопоставляться. Более того, в спектакле персонажи выступают фоном друг для друга, ожидая своей очереди в чистилище. Они вызываются на суд большим братом, рассматриваются под микроскопом камеры настолько близко, что становятся едва различимы, постепенно распадаясь на едва различимые элементы.

Не хочется пересказывать каждую из озвученных позиций, они невероятно интересны для личного восприятия и анализа. Главное, к чему стоит быть готовым – к невероятному финалу, который своей эмоциональностью обращает все вышесказанное в практически психологический триллер. Режиссер опускает несколько ключевых слов финального монолога, поэтому не всем удается считать развязку. Загляните после просмотра в саму пьесу – эффект будет не меньшим.

Спектакль «Иранская конференция» стоит увидеть, хотя бы из-за актерского состава экстра-класса, который собирается на каждый спектакль по принципу mix & match (по графикам занятости исполнителей), а значит состав меняется от показа к показу. Пазл тот же, а детали меняются.

Хочется закончить тем, с чего начал режиссер Виктор Рыжаков: «Театр не принадлежит ни сцене, ни зрительному залу. Театр принадлежит тому, что происходит между ними».

Билеты

Текст Надежда Баженова

фотографии предоставлены пресс-службой Театра