Большинство древнегреческих трагедий обладают свойством особенных пьес, которые со временем не только не теряют актуальности, но даже приобретают новые смыслы и оттенки. Вот и «Медея» Еврипида, которую много раз переосмысливали авторы из совершенно разных эпох, заиграла совершенно новыми красками на Международном фестивале-школе современного искусства «Территория», вот уже 14 лет подряд радующим публику шедеврами со всего света. На этот раз московский зритель смог увидеть «Медею» молодого австралийца Саймона Стоуна с актерами Нидерландского театра, показывает нам совсем привычную для нас реальность с мобильными телефонами, видео-блогами и ресторанами быстрого питания. Потеряла ли от этого история хоть что-то? Напротив, скорее, только приобрела.

Ведь в Медее-Анне Стоуна так легко увидеть свою подругу или родственницу – сильную женщину, которая тащит на себе слишком много, в том числе и мужа-карьериста, и когда у нее сдадут нервы, почти любой из нас будет готов вспомнить про нервный срыв, частый спутник сумасшедшего ритма жизни мегаполиса. Вот и Анна, талантливый врач, на сцене появляется впервые, только что выписавшись из клиники для душевнобольных. Она пыталась отравить своего мужа, узнав о его измене, и чтобы спасти ее от тюрьмы, супруг решил на время запереть ее в психушку. Помогло ли ей это? Возможно. Изменило ли это что-то в ее отношениях с мужем? Только накалило. Вышедшая на обманчивую свободу, запертая в четырех стенах, лишенная возможности работать, на сильных таблетках, героиня бьется между попытками вернуть свою прежнюю жизни и осознанием того, что это невозможно, причем уже давно. Муж и начальник, просто использовавшие ее научный талант, делали бизнес, пока она сходила с ума дома, нелюбимая и ненужная. Удивительно, что эту историю сотворил Еврипид, а не модный драматург современности, пишущий о феминизме и сложном отношении полов.

Да и результат практически ничем не отличается от Еврипида, только становится страшнее. Убиты дети, будущая жена Лукаса, бывший начальник. Анна, как и подобает сильной женщине, все решила по-своему, как бы страшно это ни звучало в данном контексте. Дорогая больница и сильные препараты не помогли. Но ведь история основана не только на древней трагедии, но и на совсем недавней истории о том, как врач-американка сожгла свой дом и детей в ответ на попытку мужа отсудить их у нее. Очень символично, ведь Медея была не только женой аргонавта Ясона, но и прародительницей медицины. А значит, когда бы ни произошла эта история, она остается все такой же пугающей и настоящей.

Вот и Стоун решил не отвлекать зрителей от текста. Полное отсутствие декораций, аскетичная сценография, актеры, будто вышедшие на сцену в том, в чем приехали в Россию. И огромные экраны, на которые сыновья Анны и Лукаса выводят изображение, снятые для домашнего задания в школе. Здесь и крупные планы родителей, то выясняющих отношения, то скатывающихся во внезапную болезненную страсть. И новая невеста Лукаса, сама того не желая, оказавшаяся заложницей этого сложного многоугольника. И социальный работник, юная девушка, совсем не понимающая, что ей делать с Анной и всей этой странной семьей. Сдержанные цвета, лаконичные световые решения выделяют яркую Анну на фоне этой странной жизни, где ей нет места. Она пьет вино, что совсем не сочетается с тяжелыми препаратами. Она пытается обратить на себя внимание окружающих, которые пренебрегают ей, как мешающей погрешностью системы. Она не вызывает жалости, слишком уж виден стержень, который держит эту женщину даже посреди ее сумасшествия. И только белые стены, постепенно обретающие алый оттенок, и пепел, сыплющийся на голову и ей, и Лукасу, и их детям, говорит нам о том, что счастливого конца в этой истории не будет никогда. Костер обязан зажечься, даже если он будет полыхать не в древности, а сейчас, рядом с нами. От этой неизбежности зрителю страшно, и буквально физически считывается, как задерживается дыхание и стихают немногочисленные лишние звуки в зале. И в этой вакуумной тишине обрушивается на сцену отчаяние. Анна звонит Лукасу, он не берет трубку, и каждый в зале надеется, что следующий звонок будет отвечен, что это отсрочит надвигающиеся смерти. Но каждому здесь понятно, что же сейчас произойдет. Только вот от этого концовка не перестает оглушать. Лукас, то ли главная жертва, то ли главный виновник происходящего, остается стоять на коленях перед останками своей семьи и развалинами дома. Еврипид и его Медея сделали свое дело.

Спектакль был представлен российской публике на голландском языке. Но автор этого текста не раз и не два ловил себя на мысли, что в русские субтитры смотреть просто забываешь. Не потому, что освоил голландский в совершенстве. Просто иногда понятно становится и без слов.

фото territoryfest.ru