В Москве, обедневшей в последнее время на зарубежные театральные постановки, вовсю кипит шестнадцатый Международный театральный фестиваль им. А. П. Чехова. Он и раньше притягивал к себе пристальные взгляды и занимал время жаждущей культурного разнообразия публики, а сейчас тем более. Один из первых спектаклей, показанных на фестивале, — казахский «Кулагер» Государственного Академического театра для детей и юношества им. Г. Мусрепова.

Режиссёр Фархад Молдагали, снискавший профессиональное признание, не ограничиваясь границами Казахстана, перевёл на сценический язык поэму «Кулагер» писателя и поэта Ильяса Джансугурова, написанную в страшном 1937 году и давно ставшую классикой казахской литературы. Это трагическая история, повествующая об убийстве завистниками иноходца Кулагера, бывшего не просто самым быстрым конём, но другом и гордостью поэта XIX века Акана Серэ. Но и для автора поэмы, и для режиссёра это не просто могучая лошадь — это символ, объединивший в себе всех погибших в годы репрессий казахов.

Спектакль поставлен в жанре саунд-драмы, где музыка и вокал не дополнение, а полноценные составляющие спектакля, переплетённые с текстом. Даже когда музыка приглушается, она не покидает зал, готовая бурно закипеть в нужный момент. На сцене — этно-модерн-джаз группа STEPPE SONS («Сыновья степи»). И если не играют и не поют они, играют и поют актёры.

Спектакль закольцован. Он начинается с рассказа старика Акана и им же заканчивается. Поэт вспоминает свою жизнь и тот трагический момент, когда погиб его любимый конь. Герои-слушатели незаметно становятся героями-участниками рассказываемой истории. А зрители — наблюдателями. Помимо танца на сцене мало движения. Герои группами передвигаются, что-то говорят, сопереживают происходящему. Их танец мягкий, без резких движений, с плавно взлетающими вверх руками и податливыми музыке телами.

Основные движения и энергия оставлены для лошадей во главе с Кулагером. Заглавного героя сыграл Максат Сабитов — неистовый и действительно обладающий какой-то животной силой. Ни его, ни остальных коней режиссёр не заставил ходить на четвереньках, а художник по костюмам Алма Сырбаева не надела на них тематические костюмы — только чёрные штаны с перекрёстными подтяжками да телесные кофты (на всех, кроме Кулагера). И так понятно, кто это. Во время скачки, ставшей последней для коня поэта, с колосников спустились подвешенные по тросах копыта. И в руках танцующих артистов, эмоционально ударяющих ими по сцене, они стали частью «настоящих» лошадей.

Сценография Айданы Бисембаевой уместно лаконична. Кроме артистов и музыкантов на сцене нет почти ничего — лишь деревянные помосты по периметру да свисающее сверху перевёрнутое сухое дерево. Ведь эта история рассказана под берёзой. И рассказана так давно, что не только герои, но и само дерево уже покинуло мир живых.

Режиссёр не стал изображать поэму в виде стройного ряда драматического спектакля. Он сделал историю притчей — колоритной, чувственной и живой. И театральному «Кулагеру» так подходит эта эмоцио­нальность, темпераментность и мужественность.

Билеты на спектакли Чеховского фестиваля

Текст Юлия Фокина