«Ленинградские сказки»: сказочный морок на сцене РАМТ

На сцене РАМТ реальный мир встретился с потусторонним, жертвы репрессий с потерями Второй Мировой войны, а вера в чудо с готовностью примириться с любой действительность. И это всё — «Ленинградские сказки», поставленные Филиппом Гуревичем на основе одноимённого цикла книг Юлии Яковлевой.

Театральные реалии не позволяют перенести на сцену книжные истории дословно, а потому мы не сразу понимаем, что тётя Вера и дядя Яша — это вовсе не мама и папа главных героев Тани (Татьяна Матюхова), Шурки (Владимир Зомерфельд) и Бобки (Алексей Бобров). История признания их родителей врагами народа остаётся на странице первой книги цикла «Дети ворона» и за скобками спектакля. Но страх, рождённый этим событием и заставляющий застыть на месте от простого стука в дверь, проникает на сцену сразу же. Мы видим героев на пороге страшной войны, которая затянет в свои сети с головой, и не подумав обойти и подарить толику счастливого детства. А штрихи, точечно и постепенно наносимые режиссёром на происходящее, героев и их воспоминания, постепенно вырисовывают полную картину того, что было до и вокруг. Эти дети (а дети ли?) пройдут через блокаду, эвакуацию, расставание и смерть. И придут в итоге к победе и взрослению.

фото Сергей Петров

Сценография (художники Анна Агафонова и Антон Трошин и художник по свету Павел Бабин) и не пытается облегчить путь зрителей, которые проходят вместе с героями через все их лишения, из мира реального в мир потусторонний, от войны до победы. Серо, мрачно, захламлённо. Голые стволы будто деревьев с сучками-обрубками то ли стоят, а то уже и маршируют. Письма с фронта падают оземь мёртвыми голубями. А победа — одинокое дерево (уже не просто ствол, с ветвями), но всё также без листьев и жизни.

фото Сергей Петров

Спектакль не щадит (а надо ли?). В нём много боли, начиная от предфронтового расставания с мужем, когда ещё есть вера на будущую встречу, и заканчивая потерей сестры, когда вера вроде бы тоже ещё жива, но вот сестра уже нет. В нём много реалистичности, начиная от скрюченной фигуры девочки, попавшей наконец в эвакуацию из блокадного Ленинграда и судорожно поглощающей яблоко, и заканчивая вырванными глазами, которыми юный герой готов пожертвовать лишь бы сестра оказалась живой.

В спектакле, как и в книгах, реальный мир существует параллельно с потусторонним. С миром, куда уходят брошенные игрушки и умершие люди. Миром, живущим, возможно лишь в головах и снах героев. Но только он не кажется чем-то иным и неправдоподобным и мало отличается от мира настоящего.

фото Сергей Петров

Мы привыкли представлять королевство игрушек местом полным ярких красок, волшебства и веры в чудо. Да только за окном война, а значит и этот иллюзорный мир полон страха, темноты и смерти. Нам хочется верить, что если и есть мир помимо нашего, в который можно шагнуть, закрыв глаза, то он полон чудес и спокойствия. Да только за окном война, а значит и этот иллюзорный мир пугает сильнее реального.

В спектакле много любви — не сладко-приторной, а той, что вопреки всему. И правды — той, что так всем нужна, особенно детям. Но возрастной ценз (12+ официальный, но с рекомендацией театра 14+) всё же стоит учитывать, особенно при немаленькой (3 часа 40 минут) продолжительности спектакля. Музыка «нашего времени», звучащая в спектакле, лишь подчёркивает реальность и близость к нам всего, что может показаться давно оставленным в прошлом.

фото Сергей Петров

РАМТ обзавёлся очередным хитом, в котором все составляющие (режиссура, сценография, актёрские работы) сливаются в единое целое, затягивая зрителей в эту сумрачную историю также плотно, как война засосала в себя его героев. Хитом тяжёлым по восприятию, но в очередной раз напоминающим о том, о чём забывать никак нельзя.

— Почему всё это?

— Война почему? По кочану. Были они, есть и будут.