Малая сцена Электротеатра «Станиславский» давно стала площадкой для всякого рода экспериментов. Вот и «Гамлет», вышедший под занавес сезона 2018-2019 гг., не стал исключением. Это спектакль-репетиция, спектакль-поиск ответов на вопросы, не раз задаваемые в театрах по всему миру. В центре зала выделен квадрат сцены, вокруг в свободном порядке сидят зрители, актеры сидят на таких же стульях и болтают друг с другом. Никаких условностей театра, зритель не понимает, начался ли спектакль или будет звонок. Происходит ли действие или мы подглядываем за репетицией. В спектакле нет музыкального сопровождения, а кроме текста в переводе Пастернака, есть разговоры актеров, больше похожие на дружескую болтовню где-нибудь на кухне. Однако оформление спектакля любопытно: актеры, каждый из которых играет по несколько ролей-перевоплощений, одеты в костюмы из ткани, внешне похожей на смятые листы бумаги; а по всему пространству разложены и развешаны манекены из прозрачного скотча. Столько бумаги изведено на осмысление «Гамлета», и столько образов-масок-манекенов он хранит в себе.

фото О. Орлова

Да, сейчас невозможно поставить «Гамлета», ведь это едва ли не самая часто идущая пьеса по всему миру. Разные эпохи, режиссеры и актеры брались заново переосмыслить бессмертную трагедию, в которой все так психологично и по-древнегречески надрывно, что сказать что-то новое просто нереально. Однако, как это всегда и случается с бессмертными произведениями, каждое поколение пытается открыть что-то новое и «свое». Вот и в Электротеатре в постановке есть претензия на новаторство и свежесть прочтения. Вообще, постановка сделана таким образом, что текст в переводе Пастернака является основой для характеров и перехода актеров из одной роли в другую. Но в то же время текст перестает быть определяющим. А каждый персонаж будто оказывается на приеме у психотерапевта, его действия и слова препарируются и рассматриваются под микроскопом. А актеры начинают рассказывать уже от себя про понимание роли, персонажа, его поступков и мотивов. Иногда, впрочем, нет уверенности в том, что это текст актера, а не внутренние рассуждения героев. Действие остается на откуп актерам, и от каждого из них зависит, насколько интересно или скучно будет наблюдать за внутренней работой персонажей и, собственно, актеров.

фото О. Орлова

Однако, все упирается в краеугольный в этом случае камень актерского существования и игры на сцене. К сожалению, зритель сталкивается с проблемой, характерной для большинства российских постановок современности. Актеры кричат, кричат много и от души. Вот только сцена маленькая для такого количества криков. И крик этот не всегда оправдан. То есть в какой-то момент будто спускается внутренний механизм контроля актерской игры и начинается ор, за которым невозможно различить ни персонажей, ни развития сюжета, ни ответа на вопрос: зачем это все вообще происходит и что актеры и создатели спектакля хотели этим сказать.

Правда иногда выходит действительно классно и забавно, когда кто-то из актеров схватывает настроение зрителей или комментирует то, что публика вдруг уходит. Актерские работы и опыт тут неравнозначны, но пока не теряется напряжение и интерес зрителя, действие развивается неплохо. Однако, как в любой лаборатории, репетиции или терапии, спектаклю этому необходим куратор или наставник, чтобы не выходило непонятных сцен, когда все кричат и каждый о своём, а о чем – так и непонятно. Быть или не быть проекту каждый раз в реальном времени решать актерам и зрителям, создающим единственный и неповторимый сиюминутный спектакль. Новым формам – конечно быть, а вот над новым содержанием еще стоит крепко подумать.

Билеты

Текст Карина Чаплинская