150-летие со дня рождения Мориса Равеля стало отправной точкой для создания концепции нового спектакля Балета Москва. Анастасия Яценко, художественный руководитель труппы, предложила нескольким молодым хореографам сочинить по танцевальной миниатюре на музыку именинника. Но оказалось, что не все современные авторы готовы работать с классическим наследием. В итоге из шести фрагментов вечера «Болеро+» музыка Равеля звучит лишь дважды. В название же вынесено, пожалуй, главное для танцевального сообщества произведение французского композитора, которое призвано было стать его центром и направлять остальные части.

Несмотря на заявленный танцевальный дивертисмент и отсутствие связки в музыке шесть миниатюр должны были стать единым спектаклем, дополняя, наполняя и поднимая уровень друг друга. Такую идею озвучила Анастасия Яценко в интервью, предшествующем премьере в рамках традиционного образовательного блока, который готовят Новая Опера и Балет Москва. И именно общность — то, что почти отсутствовало в «Болеро+», а точнее затронуло не все его части.

Для постановки были приглашены очень разные хореографы — Максим Севагин и Кирилл Радев, имеющие в теле классическую школу и опыт работы с большими балетными труппами, а также Елизавета Некрасова (танцовщица и профессиональный хореограф), Анна Дельцова (исполнительница стрит-данса), танцовщик Даян Ахмедгалиев, Александра Тиунова и Руслан Трушкин (артисты труппы Балета Москва).

Фото Батыра Аннадурдыева

Севагин, художественный руководитель второй по значимости балетной труппы Москвы, постоянно развивающий свой хореографический язык и на своих танцовщиках в МАМТ, и на артистах других театров, в спектакле Tango, Song and Dance был одновременно и узнаваем, и нет. Оставаясь верным себе — идеально интерпретируя музыку (в этот раз Андре Превина) и перекладывая её на хореографический язык посредством дословного перевода каждой ноты в отклик тела и каждого оттенка музыки в энергию движения, — Максим создал спектакль, позиционируемый как «винтажный триптих». В стилистике 50-х годов прошлого века пять пар — одна, две, две — создали разное настроение, словно вырвавшись с танцплощадок того времени или бального паркета на сцену Новой Оперы. Характер танца менялся от страстного до насыщенного энергией, окрасившись в промежутке романтичными оттенками. Цвет платьев девушек (кстати, авторства того же Севагина, впервые попробовавшего себя и в этой роли) — красный, белый, чёрный — также дословно передавал витающий над и на сцене дух. Получилась красивая история — стильная и разнохарактерная. Но Tango, Song and Dance начал вечер и встал особняком от всего, что было после. Музыка, стилистика, пластика, даже на каблуках оставшаяся пропитанной классикой, — красиво, стильно, но место и время не те. Правда, тут вопрос скорее не к Максиму, а к Анастасии, задававшей общую концепцию и её контролировавшей.

Даян Ахмедгалиев со своей гуттаперчевой «Пылью» тоже остался несколько в стороне. Созданный им дуэт, наполненный бесшовными движениями, был поставлен и исполнен крайне профессионально, но немного потерялся в своей инаковости и размеренности после чёткости предшествующей ему миниатюры, «Треугольника Серпинского».

Совсем за горизонтом моря красивого танца оказалась «Ундина» Анны Дельцовой, для которой это был первый опыт работы с большой группой танцовщиков. Это та самая вторая миниатюра вечера, поставленная на музыку Равеля. И ставшая её заложницей. Хореограф не смогла избавиться от подсказываемых мелодией движений-волн, перекатов и перетеканий тел, невольно и с грустью напоминая неудавшийся «Девятый вал» из вечера одноактников Большого театра «Четыре персонажа в поисках сюжета». В обоих случаях настроение морской стихии было передано слишком уж примитивными приёмами.

Фото Батыра Аннадурдыева

Но если всё же вернуться к общей идее вечера и попытаться её сформулировать, то отталкиваться нужно от трёх миниатюр — «Треугольника Серпинского» Елизаветы Некрасовой, «Болеро» Кирилла Радева и дуэта «Внимаю тебе» Александры Тиуновой и Руслана Трушкина. Их объединяет математическая точность, выверенность в каждом элементе и чёткость в движениях. И центральной работой этой концепции стало даже не «Болеро», заявленное отправной точкой, а «Треугольник Серпинского».

Елизавета Некрасова, имеющая диплом не только хореографа, но и математика, в своей миниатюре соединила воедино обе свои профессии и создала самый продуманный спектакль, в котором слились современный танец и уличный. Угловатость движений, прямолинейность тел, модификация фигур и особенная работа с артистами и пространством сцены — главные отличительные черты этой постановки. Мы постоянно видим на сцене множество треугольников, из которых и состоит фигура, подарившая своё название этой миниатюре. В телах танцовщиков, широко раскинувших ноги и прижавших руки к корпусу, в группах, образующихся на сцене, и даже в общей массе исполнителей. Они действительно стали копиями друг друга, такие похожие в тёмно-серых костюмах «брюки-пиджак» на голое (у девушек условно) тело.

В дуэте «Внимаю тебе» Александры Тиуновой и Руслана Трушкина, не только создавших эту миниатюру, но и станцевавших её, тоже не обошлось без математики. Из двух параллельных прямых, выхваченных светом из тьмы, танцовщики перетекли в волнистые линии, движущиеся навстречу друг другу, пока не слились в абстрактную фигуру, сплетясь корпусами. И вроде бы не шедевр, но это была бы правильная эмоциональная и стилистическая пауза между двумя другими из трёх выделенных миниатюр вечера, освободись он от прочих.

«Болеро» в хореографии Кирилла Радева, озаглавившее вечер, тоже отдавало дань математическим точностям и фигурам. И не только им. Согласившись вновь перевести на танцевальный язык известную музыку Равеля, Кирилл очень рисковал, вступая в конкуренцию с предыдущими версиями. И особенно с самым известным её хореографическим прочтением авторства Мориса Бежара. Радев не стал придумывать совершенно новую концепцию. Напротив, он начал визуально очень похоже. Отказавшись от стола, являющегося сценографическим ядром как в первоначальной версии Брониславы Нижинской, так и в работе Бежара, композиционно он выстроил танцовщиков полукругом вокруг солиста, словно отдавая дань предыдущим балетам. Но если Нижинская и Бежар центровали свои спектакли на солисте, то Кирилл обманчиво начал свой, выделяя одного танцовщика, но очень быстро стал то менять, то вовсе исключать лидера. За геометрию отвечала не только хореография Радева, наполненная интенсивными прыжками и мощными батманами, но и работа медиахудожника Серафимы Титовой-Врублевской, занявшей задник квадратами, меняющими свой размер и местоположение.

Пожалуй, не стоит рассуждать на тему «нужно ли было новое танцевальное переложение знаменитой музыки Равеля», когда уже так громко всё сказано, если ты не хочешь сказать что-то кардинально другое. «Болеро», «Треугольник Серпинского» и «Внимаю тебе» так плотно дополняют и до краёв наполняют друг друга в своей структурности, чёткости и математической выверенности, что и требовалось в рамках этого вечера по задумке создателей.

Билеты

Текст Юлия Фокина