Римасу Туминасу c благодарностью!

Резиденты Localdramaqueen.moscow поздравляют Римаса Владимировича с юбилеем и вспоминают любимые спектакли метра!

Алена Азаренко:

Моё знакомство с творчеством Римаса Туминаса началось больше десяти лет назад с «Дяди Вани» в Театре имени Вахтангова. Будучи поклонницей творчества Чехова, я привыкла выходить после просмотра спектаклей по его произведениям с некоторым умиротворением и внутренним зрительским удовлетворением: когда всё узнаваемо, что называется, всё по классике, по тексту, с расставленными авторскими (то есть режиссерскими) акцентами. После вахтанговского «Дяди Вани» я была в смятении: впервые я досматривала спектакль со слезами на глазах и комом в горле, да при этом на сцене нет привычных «чеховских» дач, поместий, садов, цветов, самоваров… Довольно аскетичная картинка и лаконичные декорации на сцене… но этот ТОТ САМЫЙ Чехов. Это было абсолютное попадание в меня как в зрителя: блестящие актерские работы, потрясающая музыка Фаустаса Латенаса, подлинный текст Антона Павловича, не тронутый, не переиначенный, но звучащий так актуально, так необходимо проницательно в наше время…

фото Д. Дубинский

Кажется, тогда, на рубеже нулевых и десятых годов, так никто не ставил в театре: спектакли Римаса Туминаса сложно назвать классическими, но они исполнены благородства, особого стиля, сочетающего в себе дань уважения театральным традициям и эксперименты с формой; они лиричны и пронизаны драматизмом отдельных персонажей и всего действия целиком, они многослойны, многоголосны и в них сентиментальность схлестывается с жестокой правдой жизни. Чехов или Лермонтов, Пушкин или Толстой – какая бы основа не была у спектакля, авторский почерк Туминаса угадывается безошибочно.

Потом мною было просмотрено множество других постановок режиссера: поэтичный и фантасмагоричный «Маскарад», великолепный и сложнейший «Евгений Онегин», и магнетический и насквозь трагический «Царь Эдип», и монументальное полотно «Войны и мира» (буквально пару недель назад), и прочие и прочие… Но многие годы финальный монолог Сони из того самого спектакля «Дядя Ваня» для меня остается мерилом чувства правды, исполнительской достоверности: мой внутренний Станиславский одобрительно кивает «Верю!», если кто-то смог вызвать у меня эмоции сродни тем, что удалось пережить, когда Мария Бердинских дрожащим голосом говорит в полумраке и звенящей тишине «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах…».

 

Ольга Шишорина:

Кажется, моим первым спектаклем Римаса Владимировича стал «Дядя Ваня». Помню, что он и еще «Три сестры» Петра Наумовича Фоменко стали для меня переломными в отношении к Чехову, чьи пьесы я не любила и отказывалась воспринимать. До сих пор помню ощущения от того просмотра, когда ты просто пузыришься эмоциями, каким-то невысказанным «а что так можно было?». Долгие годы после этот спектакль был для меня абсолютом, и если кого-то нужно было познакомить с творчеством Туминаса, отправляла на него. Или на «Евгения Онегина», не менее для меня революционного в прочтении и какого-то очень нежно «моего». Второй абсолют.

Очень люблю его «Играем…Шиллера!» в Современнике: смотрела и с Хаматовой, и с Яковлевой. Два абсолютно разных получились спектакля, но их объединяет общее умение балансировать на грани стиля и провокации.

Так получилось, что с совершенно небольшой разницей во времени посмотрела двух его «Эдипов»: драматического в театре Вахтангова и оперу в Станиславского. Два неповторяющихся взгляда на миф. И, конечно, знаковый уже маховик времени в первом.

Уже ушедшие в архив «Пристань», «Последние луны» к юбилеям Ланового и Купченко, нынешняя «Фальшивая нота». Это все те спектакли, которые в моем широком театральном мире идут с пометкой «спасибо, мне было хорошо с вами».

Мы с творчеством Римаса Владимировича, увы, не всегда совпадаем. Лишь частично я смогла воспринять его «Войну и мир», спектакль, разделившийся для меня на сцены, которыми я восхищаюсь, и которые не принимаю. Но если спросить меня, мой ли режиссер Туминас, я все равно отвечу «да».


COMMENTS ARE OFF THIS POST