“Иллюзии” в театре Современник: “…обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!”

В конце января на “Другой сцене” театра Современник состоялась еще одна премьера спектакля Ивана Комарова – на этот раз спектакль “Иллюзии” по пьесе Ивана Вырыпаева (в сентябре в том же пространстве театре прошла премьера спектакля «Девочка Надя, чего тебе надо?», о котором мы рассказывали ранее).

В 2015 году спектакль “Иллюзии” ставил (и играл) в Московском художественном театре Виктор Рыжаков, нынешний художественный руководитель “Современника”. Однако не так давно спектакль МХТ отправился в архив, поэтому в 2021 год в московской театральной жизни “Иллюзии” Комарова можно считать эксклюзивом.

Итак, за всё время действия на сцене появляются четыре персонажа – две женщины и два мужчины. Каждый из них сначала рассказывает небольшую историю о семейной жизни или эпизод из биографии другого человека – в третьем лице. История жизни и взаимоотношений четырех человек (а к концу спектакля зритель узнает, как и когда все четверо завершили свой путь). Из этих рассказов становится ясно, что перед нами две семейные пары, знакомые и невероятно дружные между собой: бесконечно любящие друг друга Сандра и Дэнни, прожившие в браке 52 года, – и Альберт и Маргарит, прожившие в браке также больше полувека.

Дэнни и Альберт – лучшие друзья, их дружба началась еще в школе и прошла через всю жизнь. Но немного отстраненный стиль повествования и рассказ о каждом в третьем лице, подчеркнуто обособленная прямая речь, которая якобы передается рассказчиком, наталкивает на сомнения: перед нами собственно две пары или это только рассказчики, изображающие этот не-разлей-вода-квартет? К тому же, женщина, вышедшая самой первой на сцену, как раз и сообщает что расскажет зрителям историю о (другой) супружеской паре, не причисляя себя к героям истории. И вот эта женщина рассказывает об их невероятной любви и преданности друг другу, об их прекрасной жизни, наполненной смыслом, любовью и счастьем, а также благодарностью друг к другу за всё пережитое. Слово за словом, зрители узнают, что Дэнни умер на девятом десятке жизни, в покое и счастье, а у его больничной койки до последних минут была любящая жена. Что может быть прекраснее?

Текст пьесы, в неизменном виде перекочевавший в спектакль, составляющий всяческую (даже порой визуальную) основу спектакля, изобилует нарочитыми повторениями и до предела насыщен словом “любовь” и производными от него. Эти приемы в какой-то момент начинают создавать медитативно-гипнотическую атмосферу, а бегущая строка на боковой поверхности “фундамента” сцены с ключевыми идеями вроде “НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ВЗАИМНОЙ” дополняют картину массовой терапевтической сессии.

Зритель, который слышит за полтора часа спектакля слово “любовь” около тысячи раз, не имеет возможности не задумываться о том, что ему предлагает текст со сцены. Эти фразы-лозунги служат определенными якорями для обильного потока текста, который обволакивает зрителя, они позволяют зацепиться и, если угодно, из этого потока вынырнуть, оглядеться и порассуждать над вопросом внутри себя.

Определенно, “Иллюзии” – спектакль, где содержание, я бы даже сказала, текст, преобладает над формой. Хотя и форма здесь очень любопытна и при всей лаконичности, отточена до последней детали. Сцена представляет собой некое условное пространство, не то институтскую кафедру, не то кухонный “островок” в доме семейной пары (который уж очень напоминает каменное надгробие или кенотаф), не то космический корабль (или даже, скорее, его макет). С космическим кораблем сходство существенное: неоновые трубки, повторяющие очертания пространства внутри сцены, иллюминатор, темнота за пределами и яркий свет внутри, проекции текста на английском и русском языках на поверхности внутри этого выстроенного кубического пространства создают иллюзию старой телепередачи или записи эфира на ТВ, только как будто изнутри, будто зритель находится на месте ведущего.

Вместе с тем, прослеживается некая параллель (возможно, субъективная, случайная, не для всех явная) со сценографией спектакля “Мы берем это на себя” Кристофа Марталера: объём сценического пространства (хотя в “Иллюзиях” он существенно меньше), декорации – космический корабль, огромный пульт управления в центре сцены (однако, у Марталера всё конкретно обозначено и его космолёт прорисован с максимальной детализацией), “окно в мир” (в “Иллюзиях” оно круглое как иллюминатор, в верхней части стены (корабля?), в котором постоянно видится голубое небо с белыми облаками). Неопределенность пространства не случайна. Оно выдумано, оно не конкретно, оно иллюзорно. Так же, как и действующие лица. В буквальном смысле. Сценические образы героев стилизованы под шестидесятые – юность Сандры, Дэнни, Маргарит и Альберта, – но их истинная внешность предстает перед зрителями только в финале спектакля, до этого мы видим их то в париках, то с причудливыми масками на лицах. Но любые привязки ко времени, месту, стилистике здесь условны. Это просто еще один способ подвернуть условность и зыбкость всего вокруг. Одним словом, иллюзии.

Создатели спектакля заявили о попытке исследовать природу иллюзорного и реально, и понять, где проходит грань между реальностью и кажущимся, когда человек является собой, а где – фантом, или его альтер эго, или совсем другое его воплощение? После рассказа о смерти Дэнни, следует череда рассказов о жизни его друга Альберта и его жены Маргарит, о взаимоотношениях Дэнни с женой друга, случаи из прошлого каждого персонажа. Что называется, по ходу пьесы становится понятно, что самые первые истории могут быть вообще не похожи на правду, ведь, шутка ли, под сомнение ставится любовь прожитых пятидесяти двух лет в, казалось бы, счастливом браке.

Если вся жизнь была иллюзией и человек понимает этот только на смертном одре, – что может быть хуже? Ошибался ли он всю жизнь, принимая за любовь что-то иное, или он охвачен иллюзией именно сейчас в последние мгновения жизни? Сомнения усиливаются, когда зритель слышит историю-разоблачение о Маргарит и Дэнни, и уже окончательно запутываешься и теряешь грань между выдумкой и реальностью, когда выясняется, что часть историй – плод фантазии, шутка. Что тогда вообще имеет ценность и что реально? Почему стирается грань между ложью, болезненным обманом и реальной жизнью? Как разглядеть истинную сущность, да и всегда ли это нужно?

“Иллюзии” – это спектакль-медитация, спектакль-размышление о природе и сущности любви и счастья, поиски ответов на философские вопросы, которые предлагается прожить и прочувствовать зрителю.

Билеты

Текст Алена Азаренко