«Табакерка» открыла сезон осторожной подстановкой советской классики. В последнее время столичные театры полюбили пьесу «Старший сын», углядев в ней актуальность для современных реалий. Однако наш автор не разглядел этой актуальности, но обо всем по порядку.

Итак, действие пьесы происходит в 60-е годы ХХ века, пара случайных знакомых упускает последнюю электричку и предпринимает успешную попытку прийти в ближайший дом, заявив хозяину, что один из юношей его сын. Незамысловатое хитросплетение судеб, ситуация, которая в СССР послевоенных времён не кажется шокирующей или придуманной, а значит воспринимается героями как возможная.

Основной посыл пьесы заключается в том, что для настоящей доброты и принятия не существует рамок и границ. В общем, если рассматривать смысл пьесы максимально широко, то эта история будет актуальна всегда. Вот только признаки эпохи в ней звучат слишком отчетливо и в 2020 году это смотрится как минимум странно. Современному зрителю, живущему в эпоху, когда люди зачастую не знакомы с соседями по лестничной клетке, видеть, что люди пускают в дом незнакомцев и сразу верят в историю про отцовство уж очень тяжело. Хотя нужно отдать должное исполнителю роли отца семейства (актёр старой гвардии Табакерки Сергей Беляев), ему веришь безоговорочно и с первой секунды. Играть эту роль с оглядкой на всем известного Евгения Леонова, воплотившего образ в киноверсии, непросто, но у артиста выходит найти подход к зрителю и его сцены в итоге получаются самыми трогательными и слезовыжимательными.

фото Ксения Бубенец

Отставной музыкант Сарафанов — блаженный человек не от мира сего, слишком добрый и тонкий для окружающей действительности, готов обманываться и верить в людей несмотря на удары судьбы и открывшуюся ложь собственного «старшего сына». Но в современном мире в существование таких людей не верится и поэтому спектакль выглядит как памятник архаичному прошлому. Молодые артисты, задействованные в спектакле, не застали и отголосков той эпохи, поэтому их игра, самоотверженная и эмоциональная, все же выглядит как представление о послевоенной жизни, но при этом представление это очень приблизительное и оттого немного неискреннее. В какие-то моменты кажется, что артисты заигрываются и становятся заложниками собственного лицедейства.

фото Ксения Бубенец

Постановка «Старшего сына» в Табакерке могла бы быть поставлена точно так же и в 70-е и в 90-е годы: максимально нейтрально. Для ностальгирующего старшего поколения, редких походов в театр и боязни новых форм эта постановка окажется идеальной. Сюда не стыдно взять бабушку или родителей: нужно лишь помнить о крохотном зрительном зале и том, что понятие социального дистанцирования люди воспринимают по-разному. Компанию шумной молодёжи на этой постановке представить трудно. И не столько из-за того, что тема неактуальна (скорее, наоборот), сколько из-за того, что сделана она предсказуемо.

фото Ксения Бубенец

Билеты

Текст Карина Чаплинская