READING

Юрий Цокуров: всегда какое-то дело обрастает случа...

Юрий Цокуров: всегда какое-то дело обрастает случайностями, их нужно ловить и использовать

Юрий Цокуров служит в Вахтанговском театре всего четвертый сезон, но уже сыграл несколько главных ролей и с успехом блистает в последней премьере Юрия Бутусова «Пер Гюнт». Кроме этого, Юра – это человек, который, кажется, умеет играть на всех инструментах. Он прекрасно поет, что активно используют режиссеры, и является солистом музыкальной группы Norway.Today. Мы поговорили понемногу обо всем, но больше всего о работе с Юрием Николаевичем Бутусовым и роли случая в жизни.

Наш разговор во многом будет о музыке. Ожидаемо, я думаю

Известное дело… 🙂

Вы закончили Краснодарский музыкально-педагогический колледж по классу баяна, входили в десятку лучших гармонистов страны. Как случился поворот в сторону театра?

С одной стороны, очень просто, с другой – неслучайно. Я всегда занимался музыкой и работал много, во время учебы уже куда-то приглашали. И в одном из мест, доме культуры, где я официально работал концертмейстером, но на самом деле занимался всем, чем можно, проводились различные мероприятия и программы, связанные с Новым годом, Днем Победы и др. Там работали два актера, и меня стали привлекать: началось с того, что я прочитал какой-то стих, потом сделали сценку. Это все было на непрофессиональном уровне, я же не учился. Они, да, профессионалы. Мне происходящее понравилось, почему-то заинтересовало. Я даже не сразу понял, просто почувствовал, что это здорово! При всей моей любви к баяну, я не видел смысла в дальнейшем обучении. Того, что я умел, было достаточно и именно на таком уровне нравилось. По вокалу – тоже самое. И захотелось в театральный. А потом уже дело случая – я поехал поступать везде, где мог. Если бы не поступил в театральное, наверное, пошел бы в консерваторию, а через год еще попробовал поступить. Но я поступил сразу.

И случилась Щука, курс Александра Коручекова

Это тоже неслучайная случайность. На первом же прослушивании присутствовал Александр Анатольевич Коручеков. Не всегда мастер сидит на первых прослушиваниях. Не на всех точно. А я приезжал на короткий срок: у меня был выпуск в колледже, экзамены, сессия. Приехал на неделю, везде обошел, и потом через два месяца только приехал туда, где прошел на следующие туры. Остался во МХАТе, в ГИТИСе, а Александр Анатольевич сразу после прослушивания перекинул меня аж через два тура. До сих пор не понимаю почему, видимо, что-то увидел.

Какая-то связь между вами чувствуется. Тем более столько совместных работ: главная роль в «Питере Пэне», в «Бедность не порок» тоже главная, потом уже в театре Вахтангова одна из главных в «Горячем сердце»

С моей стороны было только то отношение, что это мастер. Александр Анатольевич меня пробовал в разных вариантах. Я даже Рогожина играл в спектакле «Рыцарь бедный»[1], одна из моих самых любимых работ, как самая нехарактерная для меня. Мы провели все вместе много времени. Александр Анатольевич – уникальный человек. Он с нами жил с утра до ночи. Буквально. И курс у нас до сих пор сплоченный. Мои лучшие друзья – с курса, мы до сих пор вместе работаем, видимся – продолжаем играть «Питера Пэна», есть и другие совместные работы в театре.

Ваш курс был немного особенный. Было даже ожидание, что это выльется в студию. Но не сложилось. Зато сложился Вахтанговский театр. Это произошло после «Питера Пэна»?

Я пробовался во все театры с курсом. Так получилось, что в результате этих прослушиваний я попал на месяц в театр Современник. А потом еще на месяц во МТЮЗ. И только потом уже в октябре-ноябре, когда мы показали заявку на спектакль «Чужая жена и муж под кроватью», Римас Владимирович позвал в Вахтанговский.

В «Чужой жене» Юрий Цокуров заявлен как композитор

Да. Там одна музыкальная тема, которая через весь спектакль проходит. Я и к «Рыцарю бедному» писал в свое время.

Значит возможность применить свои навыки и образование в театре есть?

Безусловно. Правда я даже сам для себя не понимаю, почему я этим специально не занимаюсь. Это происходит случайно: вдруг что-то родилось, мысль «а почему бы нет» и дальше где-то пригождается. В «Чужой жене» режиссер Катя Зонненштраль попросила меня написать. В «Пер Гюнте» тоже: я много музицирую там, сочинил песню, которую Яна Соболевская поет. На репетициях родилась идея переложить стих в песню, за три-пять минут я накидал мотив, и теперь она так ее и поет. Я вам клянусь, если бы я знал, что она так будет петь, я бы может гораздо больше времени бы на это потратил, продумал бы. Но, наверное, больше времени и не нужно. Это же процесс сочинительства, он всегда случаен. Почти всегда все случайно. А музыкальные умения, безусловно, пригождаются: я в половине спектаклей играю на инструментах и пою.

Мы плавно подошли к «Пер Гюнту». Музыканта в тексте Ибсена нет, как родился Ваш персонаж?

В процессе поиска с Юрием Николаевичем Бутусовым. Если у Юрия Николаевича и есть какие-то внутренние планы, но снаружи это выглядит как поиск. Актеры могут предлагать свои идеи, и этого от них ждут. Возможно, он что-то заранее и планирует, но в любом случае остается только то, что органично выходит в процессе репетиций. Предполагаю, что когда он меня позвал, то думал ввести музыканта, сопровождающего все действие. А может быть он просто вначале позвал меня одну песню сыграть. Не знаю.

Юрий Николаевич даже всех актеров сразу не собирает. В течение месяца или полутора-двух периодически кого-то к себе зовет, кто-то прилипает к этому материалу и к нему, а кто-то нет и в процессе репетиций отпадает. Но это всегда проходит без обид.

Он позвал меня спустя полтора месяца репетиций подыграть одну песню. И вначале я просто сидел на репетициях: давай это попробуем, где-то я сам что-то предложил. И в итоге выстроилось, что я весь спектакль веду как Музыкант. Клевая роль, классная!

Фото – Валерий Мясников

Я очень доволен: в пьесе ее нет, и как будто я что-то свое придумал, своим делом занимаюсь. Почему Музыкант? Я для себя необходимость музыки и моего персонажа оправдал так: «Пер Гюнт» – это же пьеса в стихах, а стихи всегда про ритм, это приподнятая небытовая речь, поэзия, что-то возвышенное. Музыка этому способствует и помогает. Если написать того же «Пер Гюнта» в прозе, будет просто сказка, некая история. А здесь поэзия становится былью, эпосом. Музыка же помогает ее приподнять, сделать действительно сказочной. В пьесе происходят невозможные вещи: куда Пег Гюнт только не попадает. А поэзия делает это возможным. И музыка эту историю поддерживает «чуть в воздухе». Каждый волен нафантазировать в этом свое.

Предпоказы состоялись в мае в рамках «Черешневого леса», а сама премьера уже осенью. С того момента спектакль сильно изменился?

Мы меняли-меняли, а сейчас практически вернулись к тому же. Единственное, третий акт стал меньше, но по композиции, по всему, вернулись к исходному варианту.

Короткий метр «Пер Гюнт. За гранью»…

Тоже в процессе репетиций с Юрием Николаевичем. В какой-то момент у нас появилась камера, стали делать проекцию, пробовали, искали, и Юрий Николаевич предложил снять одну какую-нибудь сцену, чтобы она шла полностью на экране. Мы с Пашей (Павел Попов – исполнитель роли Другого Пер Гюнта – прим.ред. LDQ) задумались над этим и в студии театра сняли одну из сцен. Но в композицию спектакля она не вошла. Съемка была в определенный период, спектакль же развивался, а фильм уже не изменить. Только если еще раз снять. И получилось отдельное цельное видео. Сейчас оно и в помощь зрителю, и промо-ролик, а, если кому-то очень понравился спектакль, то еще и «как это было». Некая режиссерская версия.

Говорят, что после работы с Юрием Николаевичем происходит некая «инициация» Бутусовым, и актеру уже сложно играть так, как он играл до этого.

Инициация Бутусовым для меня в первую очередь в том, что за время работы с ним ты делаешь большой шаг вперед. Если ты открываешься Юрию Николаевичу и идешь на этот путь яростного поиска, то в итоге у тебя как актера случается большой рост. Это я сейчас о своих личных ощущениях. Не то чтобы после этого можешь играть только так, как играл в спектаклях Бутусова, это было бы странно. Именно развитие. На моей памяти, это мой первый большой шаг внутри себя по какой-то смелости внутренней, по отношению к театру, как к делу, ради которого стоит жить. Юрий Николаевич буквально говорит: «Это лучшая профессия на земле – режиссер, а театр – лучшее место». Это заражает. Ты выходишь после работы с ним другим человеком, ты меняешься.

Зритель тоже выходит другим человеком

Может быть, потому что Бутусову важно сделать спектакль так, как никто до этого не делал, лучше всего на земле, и чтобы сейчас это было самым важным из того, чем ты занимаешься. Это некая неистовость. Вот Микеланджело лежал много лет на спине, рисуя потолок Сикстинской капеллы – так в искусстве и надо.

Человек же чем отличается от животного? В нем есть какая-то боль, он хочет ее выразить. И эта боль находит отзыв в ком-то, а форма выражения может быть разная – нарисуешь ты это, напишешь, сыграешь, – неважно. Искусство становится кристаллом человека.

Как обычно строится работа: это движение за режиссером или больше идет от себя?

Юрий Николаевич дает огромную свободу, ты можешь пробовать все, что хочешь. Он очень смелый человек: то, что ты сделал, он включает в спектакль. Сам идет на какие-то рисковые вещи. Когда я «Чайку» посмотрел в первый раз много лет назад, я подумал: «А что так можно?» Он выскакивает сам, танцует. Или как начало «Бега»: двадцать или тридцать минут на железном занавесе ходят люди. Сильный спектакль. Когда я первый раз его посмотрел, не очень его понял. Может быть потому, что это был один из первых прогонов, может потому, что я тогда еще сам был в начале своей жизни в театре. А потом меня самого ввели в «Бег».

Это случилось до или после «Пер Гюнта»?

До. Актер должен любить то, в чем он играет. Но это сложный процесс, особенно когда актера вводят. Я «Бег» не выпускал, не знаю каких-то вещей, которые у основного состава спектакля уже слажены. Но в итоге я к этому спектаклю прирос, и сейчас в полном восторге от него. И отдельно ходил смотрел, когда не играл. Меня ввели в «Бег» буквально через четыре-пять месяцев после моего прихода в театр. Был форс-мажор, заболел актер, и за двое суток состоялся ввод. Тот еще стресс. Ввестись в спектакль Бутусова — это что-то невозможное. А тут еще такой срок. Ты не только играешь несколько сцен: ты пятьсот раз переодеваешься, перебегаешь за кулисами, берешь веревку, привязываешь веревку, берешь патефон, одно-другое, снова делаешь перестановку, откатываешь фортепьяно, снова играешь сцену, садишься – очень насыщенная жизнь в техническом плане. И спектакль очень длинный. У меня до сих пор есть заметки, по которым я учил все проходы. И вот сейчас я опять буду играть после долгого перерыва. Слава богу, нашел эти записи и сейчас по ним готовлюсь.

фото Мария Мелешко

Чувствуется, что Ваше сотрудничество с ним сложилось

Надеюсь. Лично я под большим впечатлением от нашей совместной работы.

Юра – Вы участник Первой студии. Как вы в нее попали, как строилась жизнь студийца?

Не скажу, что у меня получилась студийная жизнь в Вахтанговском: студия была организована лет за пять до моего появления, и я попал в нее за год до ее расформирования. Изначально коллектив, который планировался как студия, это отдельный организм, который живет и сам творит. В этот момент уже много студийцев играли в спектаклях Римаса Владимировича: Эльдар Трамов одну из главных ролей в «Эдипе». Паша Попов уже играл в «Беге». Я попал в тот момент, когда студия уже растворялась в труппу, и не было отдельной студийной жизни. Студия сама по себе как опыт случилась, просто я слишком поздно в нее попал.

Расскажите про «Сергеев и городок»

Во-первых, у нас отличная молодая команда в театре благодаря Студии и не только. У нас много классных ребят, сомневаюсь, что во многих театрах их столько же. Да и в целом, у нас в Вахтанговском все возрастные группы представлены. 

А во-вторых, есть такой человек, как Светлана Васильевна Землякова. Продолжая линию крутых режиссеров: режиссер силен не только тем, что умеет придумать решение спектакля и развести мизансцены, он ещё и необычный человек. Вот Римас Владимирович – уникальный человек, обладающий потрясающей харизмой, которая может подчинить или сдружить множество людей, и они будут идти за ним и вместе делать одно дело, в нашем случае – спектакль. Аналогично и Юрий Николаевич, и Светлана Васильевна. При Светлане Васильевне сложилась как раз эта компания из десяти человек, которые очень любят этот спектакль, и каждый раз приходят с радостью. И очень хотят, чтобы Светлана Васильевна поставила с ними еще не раз спектакль. Она создала вокруг себя потрясающую атмосферу. Мне кажется, во всех спектаклях половина успеха – это сложившийся коллектив, который очень хочет, чтобы все получилось. В том же «Пер Гюнте» это донельзя доведено: сложные материал, форма спектакля, но мы так внутри им горим, что лишь ради этого стоит прийти его посмотреть. Юрий Николаевич нас так заразил. И то же сделала Светлана Васильевна.

«Сергеев и городок» – столько ролей, целое поле для творчества. Какая из новелл у Вас любимая или, может быть, персонаж?

Мне очень нравится моя новелла «Пиджак», четвертая в первом акте, где я играю одного из братьев. Один ушел в мореходку, второй остался. Тот прислал ему пиджак, и из-за этого пиджака младший пошел в армию и вернулся другим человеком. Такая простая вроде бы история, но про семью. Я очень ее люблю, для меня это центр спектакля.

А как создавались герои? Ты каждому из них полноценно веришь. Даже псу Карлу.

Во-первых, материал классный. Отчасти ты уже почти видишь этих людей. Не скажу точно с какого времени по какое у нас показано, скорее это некий период, перемены страны, переход от СССР к России, от России девяностых к России нулевых. Очень много интереснейших персонажей. Кстати, кроме пса была кошка, исполняла роль кошки Полина Чернышова, но эта новелла не вошла.

Я родился в 92-м году, что-то помню-чувствую, что-то от родителей. Мой осознанный возраст пришелся уже на конец нулевых и десятые, но, мне кажется, мы что-то знаем и именно про это хотели рассказать.

А как это рождалось? По-разному. Где-то этюдно, в основном дружно придумывали. У нас две новеллы не вошли. Мы исходно думали, что первый акт будет состоять из пяти новелл, и две новеллы будут показываться в разные дни по очереди. На самом деле материала еще на спектакль осталось.

фото Мария Мелешко

Мы затронули тему родителей. Как они отнеслись к выбору поступать в театральный?

Они не имеют отношения к театру, у обоих высшее техническое образование. Но очень театр любят. Папа часто меня в него водил. Я родился в Питере, но там не жил. Но когда приезжали в Питер, то обязательно ходили в театр Комиссаржевской. Это был любимый театр родителей. Когда жили на Кубани, ходили на концерты. Папа немного играл на гитаре, когда-то в детстве учился на баяне. Так что отношение к искусству вполне косвенное.

Они меня всегда поддерживали и помогали, и когда я сказал, что поеду в Москву учиться, снова поддержали. Мой отъезд в Москву вызвал лишь вопрос «почему?». Они хотели понять причины, и я в девятнадцать лет серьезно рассказывал родителям почему и как. С их стороны только поддержка безусловная, с этим мне очень повезло.

Музыка… Norway.Today. Скоро группе будет год

Да, в день Космонавтики, 12 апреля.

Как пришли к созданию группы?

Видимо, желание что-то сделать внутри всегда было. А в какой-то момент случайно родилось и вылилось. Потребность была, а вот решительных действий не было. Мы собирались еще в Щуке, что-то сочиняли, без особой сверхидеи. Обычно на встречах курса или просто с друзьями всегда поем песни под гитару, только всегда чужие. И вот мы в очередной раз сидели и пели песни. За вечер сочинили одну-две песни. Прошло два года – и мы сделали еще такой же заход. Еще две-три песни родились. Тогда уже решили, что все неслучайно, и пришла уверенность, что нужно двигаться дальше. За февраль написали программу, весь март обрабатывали, и вот, собрали в день Космонавтики друзей и все в первый раз сыграли на совершенно случайных инструментах. На тот момент ни один из инструментов, на которых мы играли, не принадлежал нам. И вот первый концерт. Сейчас уже спустя девять месяцев слушаем записи: все было слишком нахрапом и смело, нестройно, проба пера. За полгода, надеюсь, выросли :). Отчасти случайный путь, отчасти все было подпитано внутренним большим желанием.

У группы уже случилась первая гастроль

Тоже совершенно случайно! Николай Владимирович (Коляда – прим.ред. LDQ) написал в Facebook: «Мы уезжаем на гастроли в Москву, наша сцена свободна с середины января по начало февраля». И мой друг Федя Парасюк предложил отвезти спектакль «Чужая жена» и устроить концерт. Так и закрутилось…

Что значит название группы и что значит маска, которую вы возите на концерты и используете как предмет интерьера?

Ответ очень прост: практически ничего не значит, кроме того, что нам это нравится :). Название было выбрано в результате месяца набрасывания всех возможных вариантов, и оно было выбрано как раз в контексте своей случайности, незамысловатой поэтичности и отстраненности. Как название группы Radiohead или группы «Кино». Картину же подарили Александру Анатольевичу Коручекову студенты, мы принесли ее на концерт и должны были отдать. Он отшутился, мы повесили ее на стену. А потом ехали на второй концерт и снова взяли. До сих пор смеюсь, зачем мы ее возим, но ребята уже считают это традицией. Можно, наверно, назвать это талисманом. Всегда какое-то дело обрастает случайностями, и мне кажется их нужно ловить и использовать.

Читала в социальных сетях театра о благотворительных концертах. Расскажите подробнее

Оля Немогай, в прошлом одна из актрис театра, связалась с фондом «Старость в радость», и мы несколько раз ездили в дома для престарелых в Московской области. Дома выбирали те, которые редко кто-то посещает. Уже есть состоявшаяся команда: Эльдар Трамов, Вова Бельдиян, Мария Волкова, Полина Чернышева, Оля Немогай и я. В последний раз вне фонда ездили в Ликино-Дулево (жена нашего артиста Евгения Косырева работает там в библиотеке), и при библиотеке у них есть творческий кружок пожилых людей. Обычно мы приезжаем с программой, поем песни. Театр нам помогает: дает машину, различные сувениры, плюс сами артисты театра что-то приносят, кто может. Требовался мобильный инструмент, чтобы могли встать и поехать. В итоге Вова Бельдиян играет на гитаре, я на баяне. В основном поем народные и военные песни.

фото Мария Мелешко

Юра, как разнится работа со взрослой и детской аудиторией? 

«Питера Пэна» очень интересно играть – это было целое событие у нас на курсе. И такой успешный спектакль: идет до одиннадцати раз в месяц – для репертуарного театра это очень много. Сейчас в нем так же играют студенты-щукинцы, мы с ними делим спектакли пополам. Для детей играть очень здорово, они наивные, непосредственные, ярко на все реагируют. Когда смешно – смеются. Это откровенный разговор, в нем не обманешь. Но и для взрослых есть интересные мысли, тот же финал на тему взросления.

Отличается ли работа на разных сценах? Все же основная сцена Вахтангова – это очень большой зал

Другой формат, конечно. В Студии достаточно поднять бровь, на большой же сцене такое не будет видно, там больше нужны более крупные проявления. Опять же, в студии очень видно актерскую игру, до мельчайших деталей, на большой сцене требуются крупные режиссерские решения. Но тишину зала всегда слышно. Если есть внимание зала, то обязательно это чувствуешь.

Хочется немного затронуть историю с «Седьмой печатью». Бергман – очень сложный материал 

Очень сложный материал и написан «киношным» языком, для камер. Там такие сцены, которые необходимо снимать. Конечно, сейчас понятно, что его нужно было адаптировать, перевернуть, но мы не решились. Слишком сильный материал. Видимо, не нашли ключа: чтобы и не сломать материал, и сохранить самое ценное.
Бергман – это мой любимый кинорежиссер, он великий драматург. Но «Седьмая печать» не создана для театра, это не Островский и не Шекспир. Видимо, сейчас для него не время. Каждый материал должен быть поставлен и услышан в нужный момент, а сейчас мы все оказались не готовы. Некоторые вещи ставят один раз и больше уже их не повторить. Возможно, «Седьмая печать» Бергмана одна из них. Хотя вроде бы темы вечные – рыцарь, вернувшийся из крестового похода, разочаровался в Боге и ищет ответ, зачем жить если Бога нет. Руководство решило не выпускать его, и это очень верно, что мы не пошли на поводу у проданных билетов и потраченных на производство денег. Нужно быть честными. Нельзя вымучивать, и делать даже если не идет. Если тебе самому не нравится, то и никому не будет интересно смотреть. Конечно, больно и обидно. Как мы про роли говорили: возникает любовь к роли и материалу, ты вкладываешь в него много от себя и, наоборот, ищешь в материале то, что отзывается в тебе. Срастаешься. Но хочется верить, что энергия, затраченная нами, никуда не денется и останется в нас. А опыт точно пригодится.

Надо говорить об ошибках, так же как и об успехах. Если не говорим о них, значит не обдумываем и не выносим никакого опыта. А на самом деле провалы важнее всего. Кажется, Женовач однажды сказал, что всегда нужен провал, чтобы после был успех.

фото Мария Мелешко

Юра, а как в целом строится подготовка к роли?

Пути разные. В случае с Юрием Николаевичем это проба всего, ты показываешь что-то и продираешься дальше. Так родился Музыкант. Светлана Васильевна предлагает какие-то роли, и ты уже в них пытаешься найти что-то себе близкое. В любом случае в роли ищешь конкретное ощущение, некую боль, о которой ты хочешь сказать. Про любовь к чему-то. Например, новелла «Пиджак» в «Сергееве», о которой я уже говорил. Парень ушел в армию, а когда вернулся, родители стали старее, и он уже становится главой семьи. Об этом не говорится в новелле, но я это внутри ощущаю. А если уже не новелла, более широкое полотно, то выстраивается ваша с режиссером мысль. А если это хорошая литература, то она в ней уже и заложена. Почему Гамлет считается такой великой пьесой? В «Гамлете» столько всего, что каждый играющий роль в ней найдет свое: кто-то о сумасшествии, кто-то про отца, про любовь к Офелии или, например, про потерянность. Дальше уже вопрос формы. И если режиссер и актер совпадают в этой боли и хватает мастерства это сделать, тогда рождается что-то настоящее.

А что интересует Юру Цокурова, кроме работы в театре и игры на всех инструментах?

В театр люблю ходить. Многие актеры, кстати, не любят: ты разнимаешь все в своей голове, структурируешь. Но для меня все еще некое чудо в посещении театра есть. Оно случается лишь тогда, когда ты не понимаешь, как это сделано, и тебя происходящее занимает настолько, что ты забываешь оценивать. Это и «Чайка», о которой я выше говорил, и вот в театре «Около» – «Три мушкетера». Или Некрошюс «Отелло». На все последние постановки Крымова ходил, почти на все спектакли СТИ к Сергею Васильевичу Женовачу ходил. Некоторые спектакли Юрия Николаевича Бутусова в Питере, многие в Москве. Люблю ходить в театр, может быть, когда-нибудь надоест, не знаю.

В силу рождения музыкальной группы стал слушать много музыки. Этим летом прослушал все альбомы Beatles. Конечно, и ранее был знаком с ними, но летом я прочитал про каждую песню, посмотрел переводы текстов. Заняло это месяца два.

Очень люблю читать.

Что читаете сейчас?

Дочитываю «Почти серьезно» Юрия Никулина. Перечитываю «Дублинцев» Джеймса Джойса. Обычно параллельно несколько книг читаю. Сейчас купил лауреата премии «Большая книга» – «Венедикт Ерофеев. Посторонний» Михаила Свердлова, а еще «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной. Были в Екатеринбурге – купил «Е-бург» Иванова.

А с кем бы из режиссеров помимо тех, кто сейчас ставит в Театре Вахтангова, хотелось бы поработать? 

Хотел бы с Крымовым поработать очень. Не уверен, что у него актер где-то в центре. Он все же художник, у него сценографические решения, но оказаться внутри этого действия я бы очень хотел. Была мечта с Бутусовым поработать – получилось. Надеюсь, не в последний раз. Конечно, Римас Владимирович Туминас.

Беседовала Ольга Шишорина


[1] Спектакль выпускного курса Щукинского училища по «Идиоту» Ф.М. Достоевского