В начале ноября, в рамках гастрольного проекта #POEHALi, Центр имени Вс. Мейерхольда показал спектакль «Оборотень» – совместную работу режиссера Сергея Потапова (Саха академический театр им. П.А.Ойунского, номинант и лауреат национальной театральной премии «Золотая маска» разных лет), эстонского театрального центра Vaba Lava и театра R.A.A.A.M. (Таллин). Написанная в 1912 году эстонским классиком Аугустом Кицбергом пьеса «Оборотень» – о противостоянии общества и личности – звучит актуально и в наши дни. Объединение в постановке народных эстонских песен, танцев, традиционной музыки, хорового пения, обрядов, христианских символов и религиозной тематики – с одной стороны, – шаманских, северных мотивов, анимализма, мистики – вкупе с узнаваемыми режиссерскими приемами Сергея Потапова, – дает в результате мультикультурный, многослойный спектакль, интересный широкому зрителю.

До приезда в Москву «Оборотня» уже показывали на гастролях в Новосибирске, Норильске, Якутске, Казани, Красноярске, на разных площадках в Эстонии. Такая популярность спектакля, с одной стороны, удивительна, – ведь пьеса, откровенно говоря, не является широко известным произведением мировой литературы или хитом, излюбленным театральными режиссерами. С другой стороны, в ее самобытности и (пока еще) неповторимости кроется секрет зрительского интереса. «Оборотень» – насквозь народная притча, окутанная преданиями и пронизанная народной музыкой и традиционными песнями (матери, охотника, крестьян, праздничные напевы) – как шероховатая шкатулка из рук старого ремесленника, покрытая диковинными узорами и имеющая секретный механизм. В ее основе – сюжет о любви молодого крестьянина Маргуса, и дочери «ведьмы», которая когда-то была публично казнена у церкви, – Тийны. После гибели матери Тийны, родители Маргуса приютили девочку, и она выросла на хуторе Таммару вместе с их приемной дочерью Мари и Маргусом – в согласии, доверии и уважении. По мере взросления Мари влюбилась в Маргуса, но тот без ума от Тийны и это чувство у молодых людей взаимно. В отчаянии, не в силах справляться с ревностью, Мари обвиняет сводную сестру в том, что она превращается в оборотня, крадет и задирает скот. Со временем семья присоединяется к обвинениям, и Тийна убегает из дома.

История о конфликте традиционного общества и индивидуума, о борьбе человека за право быть счастливым и не обрекать себя на скорбное терпеливое существование до конца своих дней (как поступали все поколения до этого) – идеально вписалась в мрачноватое темное пространство большого зала ЦИМа. Кирпичные черные стены очерчивают пространство существования крестьянской семьи: церковь, лес, дом, баня – в тумане, будто в дымке жизни и воспоминаний бабушки семейства. Как будто вся их жизнь – беспокойный тяжелый сон, и надо только терпеливо дождаться его окончания. Традиционный уклад суровой крестьянской жизни не предполагает разнообразия и буйства красок – отсюда минимализм, даже аскетичность в декорациях: деревянный столб с крестом как символ христианской веры, защищающей семейство фермера, – трансформируется в пугало, которое сжигают на праздник Ивана Купалы. Христианство и язычество, шаманские ритмы и колокольный звон, любовь и зависть, дружба и клевета, веселье и страдания, жажда свободы и тяжелое бремя барщины – тесно переплетены в этой истории. Что-то гоголевское чествуется во всем этом. И в действительности, «Оборотень» имеет много общего с «Вечерами на хуторе близ Диканьки» (на свой лад, разумеется) в плане описания жизни и быта крестьян – будто путеводитель по эстонской истории и культуре: здесь искренне, без прикрас описан уклад жизни, наглядно показаны и задействованы традиционные предметы обихода, речь персонажей и язык повествования яркий, простой, он подлинно выражает их чувства – и цепочка событий складывается в пёструю картину, в каждой сцене чувствуется национальный колорит, уморительное и смешное (одна сцена помывки в бане чего стоит!) соседствует с трагическими событиями, наивные чувства и чистые помыслы – со злобой и первобытным страхом.

Происходящее на сцене завораживает – дымка, завывания волков, игра света и теней, выхваченные из мрака фигуры, погружение в быт эстонских крестьян позапрошлого века: баня, где вместо воды – градом летит горох, а деревянные корыта становятся гробами отца и матери семейства, неизменная прялка как символ предназначения женщины в доме, хороводы по счастливому поводу, молчание и ритуальные песни – по грустному, костер на Иванов день, большие ложки с длинными ручками – скромное воздаяние каждому по его усилиям, трапеза за воображаемым (накрытым лишь скатертью) столом – и много-много физического труда. Так было десять поколений. И десять поколений семейства на этом хуторе имели голубые глаза и светлые волосы – по этой причине Маргус может жениться на Мари, но не на Тийне. Так заведено, нарушить традицию нельзя. Наказание за бунт – родительский гнев, однообразная жизнь в забытье, пьянстве, скуке, брак с нелюбимой девушкой, а для вернувшейся Тийны – смерть от случайного выстрела, который произвел сам Маргус.

В этой истории нет ответа, кто же на самом деле «оборотень» – Тийна, которая не похожа на остальных хуторян своей своенравностью и жаждой свободы? Или сами крестьяне, за своим невежеством и страхом не видящие самой жизни, податливо склонившиеся под гнетом барщины и не помышляющие о настоящем счастье, об ином ходе событий, кроме того, что повторяется поколение за поколениями? Быть оборотнем – вести себя не как все, потому что от тебя ждут этого и поговаривают за твоей спиной о недобром, – или безлико существовать в замкнутом круге событий, где всё предопределено? Сергей Потапов не ставит точку в конце спектакля (и на какое-то время после финальной сцены в воздухе повисает тяжелая пауза) – знак вопроса или многоточие после просмотра требуют от зрителя дальнейшей работы, внутреннего диалога – уже за пределами театра: как часто общество сталкивается с разделением на «своих» и «чужих», навешиванием ярлыков и ожиданием поведения от не похожих на рядовых граждан сообразно штампу?..

Текст Алена Азаренко

Фото meyerhold.ru