Если кто из молодых режиссеров и умеет ставить спектакли про возраст без пафоса, пошлости и заигрывания, то это Данил Чащин. Он это доказал еще в «Лёхе», собрав на одной сцене детей, отцов и дедов и показав весь стыд, боль и нежность, с которыми поколения опустошают и наполняют друг друга. Взявшись за театр для и про подростков, Данил Чащин и Сергей Чехов (молодой режиссер из Новосибирска, получивший премию президента РФ за спектакль «Река Потудань» в Псковском драмтеатре им. Пушкина, номинант «Золотой Маски–2019») выбрали аксиоматически верную формулу и вычислили неизвестное, чтобы сошлось триединство for, about & by: пьесы для постановки написали сами подростки. В сумме получился один из лучших за последние несколько лет спектакль «от 13 до 19».

В ходе лабораторной работы из тридцати написанных новелл были отобраны шесть, которые и вошли в спектакль. С авторами этих пьес зритель знакомится, пока ищет свое место в зале: с экрана они по кругу рассказывают о себе – я люблю, я боюсь, я мечтаю… Пролог, дающий понять: пока дышу – надеюсь, пока чувствую – существую, вы меня слышите – значит я есть!

фото Е. Шаина

Артисты Няганского ТЮЗа еще вчера сами были героями подростковых пьес – такие они молодые. Отсюда тотальное слияние с залом, обезоруживающая актерская органика и безошибочное попадание в образ. Перед нами – наши дети, трогательные и выносящие мозг, смелые и беззащитные, глупые и мудрые, тонкие и косолапые, добрые и жестокие, детские и взрослые одновременно, любимые и… очень любимые.

И рядом с ними мы, родители (в пугающе точной интерпретации более старших артистов труппы) – застрявшие в своих проблемах, страхах, комплексах и амбициях, родные и тут же чужие. Наши плейлисты и методы воспитания безнадежно устарели, наши слова ранят, а молчание – убивает. Мы ругаем за бездействие и порицаем за инициативу, даем советы, которым сами не следуем, и обещания, которые не выполняем. Мы сами как дети: копаемся в песочнице и прячем в нее голову, не в силах справиться с ситуацией, и наши дети вынуждены утешать и поддерживать нас. Мы – тяжелая орущая радиола «Ригонда», которая весь спектакль стоит в глубине сцены, включенная, но неслышная, потому что наши слова больше не имеют значения.

Сбалансированный по форме и ритму спектакль словно воспроизводит пубертатную амплитуду эмоций и резкую смену настроений. За «тяжелыми» новеллами следуют смешные, а серьезные актерские монологи разбавлены «легким» визуальным контентом (встающая в позу «мостик» актриса в красном гимнастическом купальнике и смайл-чатик из новеллы «Красный мост» – уже сами по себе шедевры!). Живые сценки сменяются монотонным «заторможенным» вербатимом, а сонное вращение каруселей прерывается энергичным речитативом рэпа. [Кстати, мой подросток сказал, что саундтрек в спектакле – «мам, нутакое, это теперь только в лагере на дискотеках включают». И я ему: «потому что это постановка 2017 года, ничего странного». А сама, разумеется, – полный ноль в этих ваших скриптонитах.] Эти колебания и противопоставления не выкинуть из жизни, потому что они, вместе с командой спектакля, доказывают: мир противоречив и неустойчив, и потому неравнодушен, а при полном штиле не прочувствовать эту чудовищную хрупкость всего.

Хрупкость – в отношениях детей и родителей, в дружбе и вражде ровесников, в войне с самим собой. Они такие уязвимые и хрупкие – эти люди с зелеными волосами, сутулящиеся в своих оверсайзах и аирподсах. Они вдруг осознают, что детство кончается, выбираются из родного дома и идут вверх по улице жизни. Жмурясь на фары встречных таксистов, они теряют и находят родителей, отчаянно рискуют и шаг за шагом нащупывают свою уверенность. Они спешат к своим красным мостам – самым важным событиям настоящей жизни.

Текст Елена Шаина