Название спектакля «Укрощение строптивого» говорит само за себя: в классической пьесе Шекспира все внезапно поменялось местами. Зритель попадает в альтернативную Падую XVI века, и в ней царит абсолютный матриархат. Теперь не отцы выдают дочерей замуж, а почтенные матроны семейств устраивают ярмарки женихов, на которых богатые невесты выбирают себе мужей. Вместо задиристого Петруччо перед нами дерзкая и хитроумная Петручча, вместо строптивой Катарины не менее строптивый Катарин с внешностью Кристиана Бейла времен «Машиниста».
TheatreHD знакомит нас с версией «Королевской шекспировской труппы», которая базируется в родном городе барда Стратфорде-на-Эйвоне. Режиссером спектакля выступил Джастин Одиберт, его «Укрощение» — это попытка понять, сохранится ли баланс сил, если все поменяются местами. Конечно же, сохраняется лишь неравенство. Пьеса, называемая самой женоненавистнической, в своем новом виде словно заигрывает с XXI веком, движением #metoo и основами феминизма. Неподготовленному зрителю происходящее на сцене может порой показаться чуть ли не абсурдом, но, если присмотреться, можно увидеть очень нестандартное высказывание.
Почти три с половиной часа перед нами на сцене целая когорта «женщин с превосходством на лице» и мужчин, потерявших все свои привилегии, а порой и жеманных до невозможности. В целом из всего мужского состава сочувствие зрителя вызывает лишь Катарин, его строптивость – некое последнее напоминание о мужественности, но и то с натяжкой. С самого начала действия он уже выделяется из толпы: гостьи дома сеньоры Баптисты кружатся в танце со стеснительными кавалерами, Катарин же гордо стоит, скрестив руки, в самом центре этой композиции. Он – белая ворона на этом празднике жизни.
«Женщины в активной позиции» руководят жизнью в альтернативной Италии. Они едут учиться, они владеют кораблями и ведут торговлю. Мужчинам оставлены kinder-kirche-kuchen. Они либо на выданье, либо прислуживают. Мужчина-муж незаметен, неприхотлив и уступчив. А муж почтенной дамы к тому же «умен, богат и учен».
К такой расстановке долго привыкаешь, особенно, если знаешь почти все сюжетные ходы наизусть. Партитура ролей не поменялась, строфы Шекспира максимально сохранены, и от этого зритель постоянно чувствует себя Алисой в Зазеркалье. Усиливают эффект костюмы елизаветинской эпохи: костюмерный цех «Шекспировской компании» сотворил невозможное – роскошь и масштаб впечатляют. Отдельная похвала гриму и парикам. Рыжие космы, да и весь образ Петруччи возрождают перед глазами лик Елизаветы I, а свадебный наряд Катерина – это лучшее, что создано для этого спектакля.
Как подобает любой из комедий Шекспира здесь много шуток, песен и танцев. Барочная музыка сменяется роком – живой оркестр, как и положено, на балконе сцены. Зрительский зал обрамляет действие с трех сторон, а пространство сцены решено в уже классическом варианте для британских спектаклей – прямоугольник расходится лучами, и актеры могут появиться из любого участка зала.
Ассоциации с Елизаветой очень сильны: Петручча похожа на легендарную королеву и внешне, и поведением. И потихоньку закрадывается мысль: если бы Уилл Шекспир написал свою пьесу именно такой, он ел был на золоте до конца своих дней.
Но если постараться абстрагироваться от смены диспозиций, то перед нами все та же романтическая комедия. Как говорят исполнители главных ролей: «перед нами на сцене два чудака, пытающиеся найти формулу взаимодействия». Они её найдут, пройдя сложный путь взаимных притирок и уступок. Клэр Прайс и Джозеф Аркли – два движущих начала этого спектакля. Все строится на их харизме и силе, остальное действие лишь прекрасное обрамление истории Петруччи и Катарина. Возможно поэтому для трех часов спектакль кажется немного затянутым: обычно историю завоевания сердца Бьянки Люченцио (в нашей версии – Бьянко и Люченция) постановщики сокращают, оставляя лишь ключевые этапы развития второй пары. Здесь же Шекспиром не поступились ни на йоту.
Монолог Катарина в конце спектакля в мужской версии звучит очень оригинально, и почти вызывает слезу умиления. Так и хочется поднять бокал за общую адекватность, чтобы мир перестало качать из крайности в крайность, и он стал бы в первую очередь местом взаимного уважения.
Сейчас модно осовременивать классику, используя прием эпатажа или обращаясь к животному началу. Но все-таки основная задача театра – это уметь находить новый угол зрения, не портя оригинал. Создатели «Укрощения строптивого» его нашли, за что им спасибо. В с своем интервью перед началом спектакля Клэр Прайс (Петручча) говорит о том, что зрители спектакля будут смеяться и дивиться тому, что смеялись, а режиссер Джастин Одиберт надеется, что зритель выйдет с вопросами и желанием обсудить увиденное. Задумка авторов удалась: об этом спектакле правда сложно перестать думать, и хочется рассуждать.
Текст Ольга Шишорина
NO COMMENT