READING

Алина прекрасная. Интервью с Алиной Насибуллиной...

Алина прекрасная. Интервью с Алиной Насибуллиной

Мы встречаемся с Алиной перед последним показом «Конармии» с ее участием, чтобы поговорить о ее моноспектакле «Йелэна». Она с коляской, крошечная дочка с ней в эрго-рюкзаке.

Скажи, после рождения дочери изменилось ли твое прочтение «Йелэны»? Не родила ли ты себе маленькую Елену Прекрасную?

Вообще, да. Когда я готовлюсь к спектаклю или играю его, у меня возникает в голове мысль, что прекраснее маленьких детей ничего не может быть — они такие красивые и чистые, нельзя об этом не думать. Не могу сказать, что мое мироощущение перевернулось, но моя дочь стала для меня источником вдохновения, в том числе и для этого спектакля.

Когда спектакль только вышел, про что он был для тебя?

Для меня изначально это был вызов, проверка моего актерского диапазона. Мы долго его делали и сталкивались с различными трудностями. Я выступаю в этом проекте не только как актриса, но и как продюсер. Пока мы репетировали, я не очень понимала, про что для меня эта работа.

Как нашелся материал и почему именно он?

Материал нашелся как-то сам. Мне очень хотелось поработать с Федей (Федор Павлов-Андреевич – прим. ред). Он работает в основном с текстами Петрушевской. Мы подумали, что хорошо бы сделать сказку. Начали читать и поняли, что этот материал отозвался у меня на тот момент. Это был неочевидный выбор, и вообще при работе с Федей материал вторичен, хотя и очень важен.

В этой работе вы ответили на старый вопрос, что было первым: яйцо или курица. Этот символ и по сути единственная декорация — огромное парящее яйцо — завораживает.

Мы обсуждали что хотим сделать, а то, как это должно выглядеть придумала художник Катя Бочавар. Потому что я, конечно, не думала о том, что это обязательно должно быть яйцо. Оно вообще не с первого раза получилось. И для меня и для всех тех, кто работал над спектаклем — это был вызов, с самого начала. Сначала не вышло яйцо, потом моя беременность, очень много «но». В какой-то момент я уже начала думать, зачем мне все это нужно. Но в итоге мы уже третий сезон играем фактически премьерный спектакль, потому что он каждый раз новый. Мы репетируем и настраиваемся на каждый спектакль как в первый и последний раз, меняем сцены. Но для меня эта работа — возможность. Я получаю огромное удовольствие как актриса от этой работы. И я счастлива, что зрители тоже получают удовольствие. И этот спектакль для меня в итоге про обмен энергией со зрителем. И форма спектакля в этом обмене играет ключевую роль.

Через форму передается и содержание?

Эта история стара как мир, поэтому ничего нового именно в содержании текста мы не рассказываем. Мы работаем по сути на клише, но в них находим новые звучания. Например, сцена с микрофоном пришла к нам, так как тренд на утрированное звучание обыденных звуков возник не так давно. Мне нравится изучать себя, свои возможности и быть одной на сцене.

Ты не часто играешь в театре. Где кроме «Йелэны» зритель может тебя увидеть?

Я играю в спектакле «В.Е.Р.А» Сергея Карабаня в Центре Вознесенского и репетирую новый материал с Юрием Квятковским. Это не моноспектакли, а работы с «Мастерской Брусникина». Сегодня я играю последний раз «Конармию», с которой грустно расставаться, но нужно двигаться вперед.

Недавно ты громко заявила о себе в кино. Как распределяется время между театром и кино?

Вообще, мне очень нравится делать что-то самой. Сейчас я болею кино. Недавно сняла свою первую короткометражку. Мне нравится процесс и результат. Думаю, что для меня еще не пришло время театра, как ни странно. Но «Мастерская Брусникина» — это не репертуарный театр, тут у меня есть возможность быть самой собой и это очень круто.

В финале «Йелэны» ты не выходишь на поклоны, а остаешься внутри декорации-яйца. Не расстраиваешься, что не получаешь свою долю аплодисментов?

Иногда очень хочется увидеть зрителей после, а иногда спектакль так выматывает и забирает столько сил, что я бы и не смогла выйти к публике.

Существование на сцене внутри этой конструкции — тяжкий физический труд. Как ты готовишься каждый раз к этому испытанию?

Знаешь, после рождения ребенка играть и без того нелегкий спектакль стало гораздо тяжелее, я отхожу от от него два дня и лежу. В силиконовом костюме жарко, конечно, но он такой неземной и необходимый, что я спокойно терплю неудобства. В зеркала я вижу зрителей, но больше концентрируюсь на себе, на действии, на энергии моей и зрителей.

Как ты сохраняешь эту энергию?

Это как духовная практика, как йога, концентрация. Я просто не даю себе уставать. Я управляю своим телом и постоянно сражаюсь с собственной ленью. Каждая репетиция с Федей – это накал страстей, он не дает мне расслабиться.

Что нового остается для тебя в спектакле спустя пару сезонов?

Я играю спектакль в удовольствие. Я играю его уже не первый год, но постоянно нахожу, что сказать новое. Я бы хотела, чтобы спектакль оставался всегда в правильном состоянии и если мы с ним попрощаемся, то на высокой ноте.

Не хочется попробовать какой-то классический материал?

Такой материал не всегда подразумевает классическое прочтение. Я не очень представляю, как я могу играть в «Трех сестрах». Хотя я люблю иногда сходить в классический театр, взять там что-то для «Йелэны», для кино. Я вообще впитываю все, что со мной происходит, чтобы потом переосмыслить это и отдать во время своих спектаклей, это неизбежная актерская профдеформация.

фото К. Чаплинская

А что тебе хочется сейчас в профессии?

Сейчас мне хочется больше заниматься кино все-таки, делать все самостоятельно. Именно для кино я придумываю все сама: от начала и до конца. Но я не думаю категориями наград. Хочется выйти из зоны комфорта, жить в состоянии оголенного провода, а это большой труд. Поэтому мне нужно себя тормошить и будить себя и своих зрителей. И этот спектакль по сути является для меня этой точкой отсчета для новых начинаний. Он – моя визитная карточка как актрисы, поэтому он еще долго будет жить, а я внутри него расти и трансформироваться.

Беседовала Карина Чаплинская

Фотографии предоставлены пресс-службой