Жанр моноспектакля – один из самых сложных, существующих ныне в театре. Максим Блинов отличается завидной храбростью, ведь для своего моноспектакля он выбрал еще и невероятно сложную, фактурную основу. «Записки юного врача», как и большинство произведений Булгакова, не так-то просто поставить на сцене, слишком уж силен и ярок оригинал. Но режиссер Григорий Козлов и сам молодой артист поставили безусловный хит, вот уже три года собирающий аншлаги в родном петербургском театре «Мастерская» и на гастролях в России.

На сцене не так уж много вещей, да и откуда взяться роскоши в квартире или кабинете врача уездной больницы в 1916 году. Декорации здесь лишние – лишь стол, белые халаты и пара столбов, на одном – фонарь, на другом – умывальник. И один артист, стоящий перед зрителем как на расстреле. Но буквально с первых минут Максим Блинов входит в доверие к залу, такой юный, но серьезный, отчаянно старающийся выглядеть старше, чем он есть. Именно таким доктор и представляется на страницах Булгакова, да и сам Блинов на автора неуловимо похож. В этой скудной обстановке как-то легко забыть, что ты в театре, и поверить в то, что перед тобой происходят самые настоящие операции, людские беды и страхи. Атмосфера, созданная главным художником театра «Мастерская» Николаем Слободяником, безошибочно работает на спектакль, а не наоборот.

Сюжет автобиографических рассказов Михаила Афанасьевича знаком сейчас почти каждому. Те, кто не читал оригинал, наверняка смотрели сериал телеканала BBC. Но Блинов подогнал текст под себя, скроил по собственной мерке, и акценты стали расставлены не совсем привычным образом. Текст вынашивался больше года, и, по признанию самого Максима, в работе с ним ему очень сильно помогала его медицинская семья – мама и сестра у него врачи. Возможно, именно благодаря этому спектакль получился настолько живым – Блинов чувствует себя в нем как рыба в воде и точно знает, о чем говорит, будь то сложный медицинский термин или липкий панический страх перед неизведанным. Акценты расставлены безупречно – вот молодой врач пытается отвлечься от надвигающейся панической атаки. Вот тот же врач, но изменившийся всем своим видом, – ведь паниковать некогда, надо спасать человека. Вот ужас охватил не только сцену, но и зрительный зал в ожидании скорой смерти. И сразу же – доля юмора, облегчение, человек будет жить. На наших глазах из вчерашнего выпускника медицинского герой превращается в уверенного в себе, но совершенно измученного невыносимым графиком работы настоящего врача.

Эмоциональные качели не дают зрителю ни минуты покоя, и даже те, кто прекрасно помнят текст Булгакова, искренне переживают за судьбы деревенских детей и их родителей. Сильное в своей элегантности и простоте решение – письменный стол, который превращается в операционный, если его развернуть, перекидывает из одного состояния в другое за считанные секунды. Фонарь на столбе, олицетворяя собой предшественника Булгакова, мудрого Леопольда Леопольдовича, мигает то холодно, то хитро, то немного не доверяя «зеленому» коллеге, то проникаясь уважением к нему. А белые халаты развиваются за спиной главного героя, как победные знамена, когда он, найдя хоть минутку без пациентов, работы в стационаре и постоянного самообучения, думает о том, что несмотря на все эти трудности, надо бороться с ветряными мельницами безграмотности, доверия к повитухам и народным рецептам. Вот уже, словно благородный дон Кихот, наш врач и его иллюзорные коллеги взмывают ввысь под своими белыми парусами! Но снова новый больной, снова надо спасать одну жизнь, временно забыв о спасении всего человечества.

Финал нарочито спокоен по сравнению с тем годом, который врач провел в Николаевском уезде. Сельская больница оставлена, и теперь герой работает уже в большой, уездной, где есть и другие врачи, электричество, а главное – отсутствие убийственной всесильности. У любого человека должен быть отдых, должна быть ночь, которой можно расслабиться. Но словно с грустью вспоминает наш герой свою крошечную больницу, в которой он «и света белого не видел», иногда и буквально – так сильна была зимою вьюга в поле. Блинов словно меняется внешне, становится взрослее, спокойнее после такого боевого крещения. Но сердце зрителя щемит от того, как же там без него его деревенские бабоньки и мужики с окладистыми бородами, заботится ли о них кто-нибудь так же.

«Привет, мой товарищ!», – машет своему воображаемому сменщику врач, и где-то в глубине сцены уже мерещится очередная худая долговязая фигура со страстью и страхом в глазах. История продолжается независимо от продолжительности спектакля.

Билеты