Комическая опера «Любовь к трём апельсинам» Сергея Прокофьева родилась в кровавое время Гражданской войны. Идею композитору подал Всеволод Мейерхольд, дав прочесть сказку Карло Гоцци в тот момент, когда Прокофьеву захотелось найти сюжет живой оперы. Мелодия начала приходить композитору в голову и ложиться на бумагу во время его морского путешествия из Йокогамы в Сан-Франциско летом 1918 года. Премьера состоялась в Чикаго 30 декабря 1921 года. Так и получилась эта опера, «написанная по-французски, на итальянский сюжет, русским композитором, для американского театра».

В нашей стране опера «Любовь к трём апельсинам» впервые появилась в 1926 году, а спустя время, в 70-х годах, она приветствовала зрителя со сцены Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Сейчас в МАМТ идёт другая версия – в постановке Александра Тителя и сценографии Владимира Арефьева.

Сюжет прежний. И он непрост.

Фото – Олег Черноус

Жил-был король. У короля, как водится, был сын. К несчастью, сильно болен. И не абы чем, а «непреодолимым ипохондрическом явлением». И как только его ни лечили, кто только ни пытался его рассмешить (помним, что смех лучшее лекарство!). И вдруг в один чудесный момент Принц рассмеялся. Искренне и от души. И всё бы было совсем прелестно, да только ведьма Фата Моргана, блистательно исполненная Натальей Мурадымовой, рассердилась и наслала на Принца злые чары. И надо же было до такого додуматься: Принц неистово влюбился в три апельсина и задался целью их разыскать. Отправился он на поиски с верным Труффальдино. В пути не обошлось без помощников и подсказчиков, благодаря которым удалось найти и выкрасть апельсины у колоритной Кухарки, даже избежав расплаты от её половника и белого медведя. Не будем пересказывать сюжет уж слишком подробно. Уже понятно, что он нетривиален. И апельсины – вовсе не апельсины, а заколдованные принцессы, лишь одна из которых переживёт безводную ночь в пустыне. Руки-ноги других соберут, а она получит не только избавление от надоевшей апельсиновой кожицы, но и заполучит любовь Принца. Ах, да, её успеют ещё раз заколдовать! Ох, уж эта вездесущая Фата Моргана! Но ведь это сказка. И добро непременно восторжествует!

Александр Титель и Владимир Арефьев отказались от стандартного изображения этой оперы как «театра в театре» и перенесли действие во «вневременье». Здесь есть и отсылки к началу века в виде кубистской и супрематистской сценографии, гимнастки на огромном шаре («Девочка на шаре» Пикассо), чёрного задника («Чёрный квадрат» Малевича), который в самом конце окрасится в заводной оранжевый цвет и рассыплется на кусочки во время поклонов. О настоящем времени напомнит массовка в виде журналистов, пожарных и полицейских, дорожных рабочих и прочих сотрудников коммунальных служб.

Фото – Олег Черноус

Сценическое оформление подсказывает зрителю настроение и смеётся вместе с ним. Над сценой расположены несколько небольших интерактивных табло, на которых порой – то уместный в этот момент комментарий-лозунг, то очевидный призыв к действию: «Начинается!» и «Ну, накрутили!», «Alarm!» и «Опять Малевич!», перед антрактом – «Занавес! Бегом в буфет!», а в финале – «Домой! Скорей!».

В первой половине оперы активность больше на стороне исполнителей, во втором – первенство поделено. После антракта уже и декорации живо двигаются по сцене, меняя картинки и место действия: хилый сарайчик, военный лагерь с походной кухней, пустыня и вагончик поезда, асфальтовый каток и городская площадь для финальных аккордов.

Ах, как всё, что происходит на сцене, смешно и ярко! А, главное, свежо и ничуть не пошло. Опера «Любовь к трём апельсинам» в силу необычности сюжета не может оправдываться первоначальной задумкой и стремиться к прежней версии и постановке. Она должна жить вместе со своим временем, а может и обгоняя его. Но только не ударяться в воспоминания былых времён и первых начинаний.

фото – Олег Черноус

Это не опера арий или дуэтов. Личность здесь очерчивается не вокальной широтой и глубиной, а актёрской харизмой. Для неё простора много, причём не только для главных героев, но и для остальных партий и исполнителей, которые в полной мере воспользовались возможностью, показать себя во всей игровой красе. Это опера хора и музыки. По словам самого Прокофьева, музыка оперы прозрачная и вся в сценическом действии. Так и есть. Но одновременно с этим музыка рельефная, живая и пульсирующая. И оркестр, и артисты на сцене пульсируют в её насыщенном ритме. Это та музыка, которая не затеряется ни в какой суете действия и всегда останется главным героем постановки: звенит, гремит, брыкается.

«Любовь к трём апельсинам» – та опера и постановка, которая не только не забудется, но и намекнёт, что надо будет увидеться ещё, и не раз: всё дочитать, досмотреть и досмеяться. Остаётся надеяться, что это удастся сделать в следующем сезоне, а пока под занавес текущего сезона, открывшегося фестивалем Прокофьева, – его же «Обручение в монастыре»

Текст Юлия Фокина