Каков современный театр? Чем он отличается от классического? Он стал лучше или хуже, и в чем? Как изменился зритель? Почему исчезли из залов нарядные платья и элегантные костюмы? Является ли это пренебрежением зрителя к современному театру? Или само искусство стряхнуло пыль академичности, став ближе к зрителю, заговорив с ним на одном языке о сегодняшней жизни?

Эти и многие другие вопросы роятся в голове после спектакля «Душная ночь», а точнее после монолога уборщицы. Застряла ли эта женщина в прошлом своей молодости, давно отстав от поезда современного искусства? Или же ее консерватизм как раз является трезвым взглядом на «искусство», на набор эпатажа, коим потчевали зрителей в течение часа на сцене ЦДР, прежде чем она пришла прибрать всю эту «грязь»? По крайней мере, ее выход сплел все происходившее в общую канву, придал всему иной смысл. Но может только для меня так? Может театральная тематика затмила для меня все остальное ввиду моей особой любви к ней? Может для других никакая иная и главная тема в финале не возникла, и они посмотрели спектакль совсем о другом? Вполне может быть.

Современное искусство очень индивидуально. И не только в плане самовыражения режиссеров. Спектакли не буква за буквой по книжке преисполнены образов, метафор и аллюзий на современную действительность. Кто-то воздействует на зрителя силой слова, необычного, сложно сочлененного или дерзкого и острого. Кто-то работает музыкой, светом, цветом, картинкой. Кто-то максимально шифрует символы, побуждая зрителя возвращаться на постановку многократно разгадывать ребусы. И все эти спектакли с двойным и тройным дном не оставляют шанса зрителю на однозначную трактовку происходящего. Каждый видит свое, смотрит спектакль про себя и свой мир. И даже раз от разу восприятие может меняться.

Если посмотреть на схему спектакля «Душная ночь», можно увидеть несколько историй. Они преимущественно монологичны. Молодая девушка терзается от безответной любви к несвободному мужчине по имени Саша. Ленин воспевает хвалу женскому животу. Проповедник рассказывает о своем трудном детстве, становлении и об изгнании дьявола по велению папы Римского. Что может быть общего между этими героями? А ведь там еще оркестр омоновцев, видеосюжет о поминках любви, фрагмент судебного обвинительного приговора и даже Ленин вместо кукушки в часах. Какой-то сюжетный винегрет, казалось бы. Но я это увидела фрагментами кошмарного сна девушки в ту самую душную ночь. Однако вариантов трактовок здесь может быть масса, как и основных ракурсов спектакля.

Главной сюжетной гранью, которой повернулся спектакль в мою сторону, оказалась тема безответной любви. И декорация здесь явилась интересным символом, который можно трактовать по-разному. Это и тюремная камера, в которой томится неприкаянная душа. Это и вентиляционная система, в которую девушка выброшена и заточена. Это и клетка попугая, ведь влюбленное сердце безостановочно твердит одно и то же. И вырваться из заточения реальностью можно лишь во сне.

Все эти образы и умозаключения пришли ко мне в ходе размышления, поиска смыслов, анализа фрагментов после спектакля. А многие ли зрители так «копают», выходя из зала? Естественно помимо заядлых театралов. Едва ли. Особенно приведенные за компанию или изредка заглядывающие на огонек. Что выносят они после современных постановок? Я ни в коем случае не говорю, что театр не должен экспериментировать, искать новые формы и говорить с залом на необычном языке. Но может здесь кроется ответ на вопрос, почему в залах всегда одни и те же лица.

Артисты в этой постановке работают очень хорошо. Декорации, костюмы, освещение, видео контент, тексты – все на уровне. Это все очень качественное сырье, из которого зрителю нужно слепить нечто в своем сознании. Финал неожиданный. Зрительская масса объединяется во имя решения общей загадки: все – не все, можно уходить, нужно уходить или действо еще продолжается. Финал яркий. Финал главный. Для меня. А на самом деле главное то, что в этом спектакле, как и в любом другом в современном театре, каждый зритель увидит что-то свое. Или вернее даже узнает что-то о себе.

Билеты

Текст Мария Куликовская