О Холокосте сохранилось тысячи, а может и сотни тысяч исторических документов, в том числе воспоминаний тех, кому удалось выжить в нечеловеческих условиях нечеловеческого злодеяния. Но мало какой человек, способный к сильной эмпатии, милосердию и сопереживанию будет морально и психологически готов изучать сотни тысяч материалов Холокоста — книг, статей, документальных хроник, кинофильмов.

Много лет назад для меня первым таким источником стал простой дневник 13-летней еврейской девочки Анны, который я впервые открыла, когда мне, по иронии судьбы, тоже было как раз 13 …

С тех пор я изучала и другие материалы, совсем немного.. Потому что прочитанный в детстве «Дневник Анны Франк» сполна заменил мне любые нечеловеческие кадры хроники и тем более сухие, хотя и чудовищные данные статистики — в Холокосте погибло более 6 млн евреев Европы. 6 млн звучит ужасающе. Но рассказанная из первых уст история подростка, вместе с семьёй и несколькими такими же собратьями по несчастью, скрывающегося с помощью голландских друзей на мансарде конторы, где когда-то работал отца семейства, опубликованная в 1947 году, стала одним из самых беспощадных документов эпохи.

Режиссер Екатерина Симонова делает попытку перевести очень интимную, но очень важную для судьбы целого народа, историю на язык сцены. На Симоновской сцене Театра Вахтангова представлена ее премьера — спектакль «Дневник Анны Франк».

Фотограф Валерий Мясников

Ни в дневнике (который девочка, обладающая несомненным талантом, вела 2 года и сама готовила к публикации), ни на сцене Вахтангова никаких ужасающих и очевидных примет Холокоста нет. Только жёлтые звезда Давида на верхней одежде беглецов, которые мы после первой сцены больше не увидим — ведь за 2 года в изгнании в убежище героям не придется ни разу выйти за пределы нескольких тесных комнат. Где-то там за их стенами громыхает война, евреев по повесткам сотнями увозят в концлагеря, а в убежище, где с 8.30 до 19.00 нельзя шуметь (внизу в конторе работают люди) разворачивается обычная жизнь людей, по страшной прихоти судьбы вынужденных претерпевать бытовую неустроенность и в восьмером питаться на три продовольственные карточки.

Юная 13-летняя Анна в интерпретации Марии Риваль — яркая бунтарка, ей и ее темпераменту, ее просыпающейся женственности, ее мечтам тяжело, тесно в пределах малюсенький комнаты, в пределах правил, установленных ей и ее семье нацистами. Но со сцены мы не услышим не обличительных речей, ни глубоких размышлений о тяжёлой доле … Это понятная всем история взросления, становления личности, без статистики и чудовищных подробностей. Просто жизнь маленьких людей, которые были виноваты только своим неправильным происхождением.

Отношения Анны с любимым отцом (Олег Форостенко), ее бунт против, как ей кажется, ее не понимающей матери (Вера Новикова), ее попытки наладить связь с противоположной ей по характеру старшей сестрой Марго (Ася Домская), ее первая любовь — Петер (Константин Белошапка), сын четы Ван Даанов (Рубен Симонов и Мария Шастина), еще одной пары, скрывающейся в убежище, ее попытки ужиться с вынужденным соседом — доктором Дусселом (прекрасная роль Владислава Демченко), закоренелым холостяком-одиночкой, которого выводит из себя весёлый нрав и болтливость Анны.

Анна начинает вести дневник за несколько месяцев до вынужденного бегства в убежище — даже там на свободе она уже не была свободна до конца. Ей как еврейке было нельзя ходить в школу, нельзя ездить на велосипеде, появляться на улице без желтой звезды Давида на одежде… Эта история начинается плохо. И закончиться она, увы, не может хорошо. В голливудских историях есть право на сказку. В жизни нет. Разлука, страдания и смерть неотвратимы.

Фотограф Валерий Мясников

В списке книг, которые обязательно должен прочитать мой ребёнок, обязательно будет «Дневник Анны Франк». И на новый спектакль Театра Вахтангова можно смело приходить с подросткам. Да, весь дневник, всю историю Анны, с ее важными бытовыми деталями, поступательным сложным развитием взаимоотношений героев, личными переживаниями и случившийся в финале трагедией, не под силу воплотить на сцене ни одному режиссёру — да и поддаётся ли интимность личного дневника точному переносу на сценический язык? Но в спектакле, как и в книге, величайшая трагедия XX века обретает плоть, кровь и голос, и оттого куда быстрее и точно попадает в наши сердца, в нашу память, взывает к нашей совести, чем любая самая кошмарная статистика.

Фотограф Валерий Мясников

Билеты