В начале своего творческого пути британский драматург Том Стоппард создал абсурдистскую трагикомедию «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», позаимствовав из шекспировского «Гамлета» историю двух второстепенных персонажей, представив их в совершенно неожиданном свете и отодвинув главных героев классического произведения на задворки повествования. Режиссер Павел Пархоменко вместе с Виктором Рыжаковым и актерами Июльансамбль, в свою очередь, взяли за основу пьесу Стоппарда, выстроив на ее благодатной почве сатирическую комедию с вкраплениями трагических сцен (а точнее, моментов, в которых становится жаль Гамлета и его погибшего отца), элементами провокации, добавив в действие музыку, танцы, ситуативный юмор, фрагмент оперетты, намек на стрип пластику, буффонаду и диалоги в стиле Тарантино.

Пространство Боярских палат идеально подходит для постановки истории о Розенкранце (Артём Дубра) и Гильденстерне (Сергей Новосад), которые идут по какой-то смутно припоминаемой причине из неизвестного места – куда-то вперед, следуют из дома в непонятном направлении: в узком вытянутом зале с небольшой сценой прекрасно достигнут эффект внезапного появления персонажей из ниоткуда и стремительного их исчезновения (через боковые арки) в никуда; зрителям, сидящим каскадами, видно только происходящее непосредственно на сцене. Основная же, центральная часть палат, остается в стороне от зала, едва просматривается оттуда, и на этой, скрытой от зрителей, фактически второй сцене – время от времени происходит второстепенное действие: там шумят бродячие актеры, там блуждает Гамлет, там же строятся козни, вершатся государственные дела, решается судьба Дании и прочие не столь важные собственно для пьесы вещи, – все то, к чему прислушиваются или о чем догадываются Розенкранц и Гильденстерн.

фото: facebook.com/masterskayaryzhakova

Главные герои спектакля вызывают, скорее, смех и недоумение, нежели неприязнь: их действия несуразны, мысли разрознены, путь не имеет направления, окружающие путают их между собой (да они и сами не всегда помнят, кто из них кто), хотя каждый из них обладает индивидуальностью, обозначенной с первого появления на сцене. Зритель без труда различает их – настолько они не похожи между собой, хотя неразрывно следуют друг за другом и, кажется, способны существовать только в паре, как Шалтай-Болтай, как Винтик и Шпунтик – эдакие Чук и Гек из Эльсинора. Розенкранц предстаёт перед нами в образе незадачливого простачка, не обремененного ни строгой моралью, ни щедростью, ни гордостью, а Гильденстерн –задумчивым лидером их дуэта, с замашками философа и сомнительными организаторскими способностями. Гамлет и вовсе похож на неопрятного бродягу, но его проницательность и острый ум, хоть и затуманены явным помешательством, позволяют ему без труда разгадать истинные намерения приятелей и мастерски обезоруживать их в словесных поединках.

фото: facebook.com/masterskayaryzhakova

Что до остальных персонажей спектакля, то бродячие артисты в исполнении шести участников Июльансамбля выдают просто ошеломительное, феерическое представление в каждый момент пребывания на сцене. Ловкое жонглирование то слезливыми размышлениями о нелегкой судьбе актеров, то ценой за представление, то приемчиками из обширного исполнительского арсенала бродячих артистов – вызывает единственно возможную реакцию: зал заливается хохотом – не воображаемые зрители Эльсинора (королю и придворным как раз такое лицедейство придется не по душе), а зрители в центре Москвы. Тут в ход идет и классический текст пьесы, и шутки на злободневные темы (в том числе околополитические), и пародия на стриптиз, и костюмированное представление, и появление Актера из сундука, и метровый «элемент провокации» – всё это на грани, остро, хлестко, ярко, мастерски, но без грамма пошлости и какого-либо перебора. Чего только стоят «сцены отравления короля» в разнообразных жанрах современного театра! Июльансамбль, браво!

В этом абсурдистском варьете как-то сами собой отодвигаются на задний план трагичность истинных причин странствий Розенкранца и Гильденстерна, тяжесть бремени сопровождения давними друзьями Гамлета в Англию, и даже смягчается кровавый образ узурпатора Клавдия, который выглядит властным грубоватым солдафоном, не вызывающим у зрителя практически никаких эмоций. На фоне необременительных философских бесед Розенкранца и Гильденстерна, которые с трудом можно воспринимать всерьез, не так заметны их малодушие, никчемность и продажность. Как марионетки, они не имеют выбора, права голоса, свободы, хотя любят вдоволь порассуждать об этих материях; они трусливо следуют замыслу власть имущих, плывя по течению, отдаваясь чужой воле – и в финале сами оказываются обманутыми.

фото: facebook.com/masterskayaryzhakova

Последняя треть спектакля заметно отличается по темпу, настроению и сценографии от остального действия: все пространство сцены и зрительного зала будто превращено в темное пространство каюты корабля, плывущего в Англию, где-то за бортом слышен шум воды. Повествование словно поставили на перемотку, и в течение довольно непродолжительного времени происходят все те события, которые описаны в пьесе Стоппарда с того момента, как Розенкранц и Гильденстерн очутились на корабле: от философских бесед о жизни, смерти и свободе, до сражения, которое оказалось инсценировкой в исполнении все тех же бродячих артистов, бежавших из Дании от немилости короля. В финале Розенкранц и Гильденстерн, исчезают в глубине сцены, направляясь, как им и следует, куда-то вперед, пробираясь через лежащие тела артистов-героев шекспировской трагедии. Должно быть, и правда, был момент, где-то в самом начале их пути, когда они могли отказаться от предопределения их участи, предотвратить рок, – но они его упустили. Единственное, что остается обманутым приятелям – раствориться, исчезнуть из этой реальности. Быть может – чтобы возникнуть где-то снова и стать полезным орудием в новых делах какого-нибудь правителя, или – не появиться больше никогда. Как знать…

Билеты

Текст Алена Азаренко