«Чайка» в Электротеатре Станиславский изначально заявлялась зрителю как ночная «театральная бессонница». Три молодых режиссера поколения 30-летних, разбили текст знаменитой пьесы Чехова на три части, разложили на молекулы и препарировали так, как посчитали нужным. В первоначальной задумке-постановке каждый из режиссеров выступал в роли Треплева в постановке у другого, поэтому спектакль стал своего рода высказыванием поколения в рамках нестареющей классики. Со временем спектакль претерпел изменения. Не всегда режиссеры выходят на сцену, состав актеров меняется, но это в свою очередь делает спектакль невероятно живым.

Сцена Электротеатра предстает в виде подиума, с сидящими по обе стороны зрителями. Первую часть Юрий Муравицкий превратил в фешн-показ, правда этот фешн больше смахивает на психотерапевтический сеанс. Актеры-модели вышагивают в лаконичных черных костюмах, безучастно смотрят на зрителей и друг на друга, произносят переработанный чеховский текст. Все сюжетные линии первой части сводятся к предельной концентрации смыслов в нескольких фразах, которые по кругу повторяют герои. В итоге из монотонности рождается простота и прозрачность мотивов: мать не любит сына, пожилой человек устал от жизни, молодая девочка лишь пытается сделать первые шаги и разобраться в себе… Возведя героев на подиум, режиссер будто в противовес приземлил их и сделал предельно простыми и понятными.

Вторая часть спектакля – легкое и веселое актерское существование на сцене в рамках, каждый раз задаваемых режиссером. Мы видим этюд за этюдом, в которых через постоянный поиск, юмор и непрерывное взаимодействие со зрителем актеры под руководством Юрия Квятковского пытаются нащупать своих персонажей, их мотивации, прошлое и будущее. В том виде, в котором зритель видит эту часть, она предстает единственный раз и только в этот вечер. Формат обязывает при наличии определенных рамок каждый раз уходить в импровизациях в разные стороны. На первый план выходит актерская игра от представителей разных школ и поколений. Одновременно интересно и любопытно видеть этюды опытных Елены Мороз и Ирины Гриневой и в то же время неожиданно оказавшихся на сцене зрителей.

Третья часть плавно и красочно приводит нас к развязке. Все персонажи собираются за барной стойкой, в которую трансформировался подиум. Для каждого из них найден эквивалент из поп-культурной современности. И все действие похоже на завязку анекдота про бар, в котором сидят Элвис, Эйнштейн, Эми Уайнхаус, Ленин и еще с десяток известных покойников. Костя в исполнении Муравицкого оказывается внутри кунсткамеры, где и он сам мертв. Мертв гораздо раньше, чем звучит выстрел. И вся эта сцена в баре похожа на поминальную вечеринку на том свете, а текст пьесы Треплева звучит будто мантра: пугающе и завораживающе.

Интересно, что в итоге эта «Чайка», несмотря на столь разные режиссерские подходы, смотрится цельным полотном. И палитры трех художников не спорят, а дополняют друг друга. Конечно, идеальным зрителем этой постановки станет человек, знающий сюжетные перипетии и текст пьесы, видевший несколько “Чаек” и не боящийся поиска в современном театре. До финала доходят, это одна из тех постановок, с которых зрители, чувства которых оскорблены, уходят демонстративно и с возгласами. Но в конечном итоге и такие зрители становятся частью театрального мира, в который погружается зритель.

По первоначальной задумке, при смене декораций и грима, которые делают антракты непривычно длинными (30-50 минут), между действиями в формате ночного бессонного действия проходили дискуссии и акции с участием уличных актеров и прочие активности. Сейчас постановка в репертуаре, а длинные антракты выдерживают не все. Но близость Патриарших прудов делает возможным мини-прогулку между действиями, чтобы отвлечься от происходящего на сцене или же, наоборот, вынести ощущение происходящего в город и пожить с этим за пределами зрительного зала.

Информация о билетах

Текст: KarinaCha

фотографии: Олимпия Орлова