READING

Интервью с Никитой Кобелевым: мне кажется, публике...

Интервью с Никитой Кобелевым: мне кажется, публике всегда не хватает сильных переживаний

Нам удалось пообщаться с режиссером Никитой Кобелевым, который совсем недавно выпустил премьеру в Театре Маяковского. «Сказки Венского леса» — новая работа молодого режиссера по пьесе Эдена фон Хорвата, не столь известного широкой публике в России.

— Никита, у вас слава драматургического первопроходца, в частности, для Театра им. Маяковского. Расскажите, с чем ваши предпочтения связаны? Не нравятся Чехов и Островский?

— Мне скорее больше нравится незаезженный материал, нравится возможность рассказать новую историю. Чехов и Островский — замечательные авторы, у меня в планах когда-нибудь к ним прикоснуться.

На самом деле, я не стараюсь выбрать что-то новое нарочно; просто ищу, читаю много пьес. И, конечно, всегда интересно что-то свежее, непознанное. Мне важен материал, и я о нём много думаю, важно, чтобы он меня задевал. Например, текст для «Сказок Венского леса» я прочел года четыре назад, но только сейчас ставлю. Если за такое время тексты не выветрились из головы, а постоянно присутствовали рядом, и я возвращался к ним в мыслях — значит, в них есть что-то настоящее.

Кроме того, мне кажется, каких-то авторов здесь стоит открывать. О многих прекрасных текстах мы не знаем, и знакомить с ними зрителя мне кажется очень любопытной задачей. Хотя бы, чтобы не ходить в театры вокруг 5-6 главных имен, а всё-таки возникали новые пьесы.

«Сказки Венского леса» — просто замечательная пьеса, и не была реализована в России незаслуженно, хоть и переведена в 80-ые годы. Видимо её время еще не пришло в тот момент.

фото: пресс-служба

 

— Четыре года! Вы всегда так долго держите материал на внутренней проверке?

— Иногда бывает просто нужно что-то воплотить. Читаешь и понимаешь, что готов ставить именно это именно сейчас. А есть тексты, с которыми работаешь постепенно. Например, «Человек, который принял жену за шляпу».

 

— Да, инсценировкой Оливера Сакса вы публику удивили. А как будете удивлять публику вашей новой работой?

— (смеется) Мне кажется, пьеса фон Хорвата очень острая. Она о разных поколениях, — даёт целостный портрет венского общества на пороге фашизма и экономического кризиса 30-х годов. И, конечно, написана с таким черным юмором.

Текст исследует человеческую природу и её кризис. Ее превращения. Когда мы брались за работу, актеры сказали, что многое в пьесе созвучно тому, что и у них в жизни происходит, над чем они думают..

При этом в пьесе очень много ассоциаций и отсылок (некоторые даже видят отголоски фильма «Нелюбовь»), множество пластов: любовный, семейный, общественный, религиозный. И драматический — девушка, героиня пьесы Марианна, от чистоты двигается к тьме, в связи с разными жизненными обстоятельствами.

 

— Как шел репетиционный процесс? Сразу ли актерам удалось уловить характеры?

— Какое-то время понадобилось, чтобы разобраться, кто кого будет играть. И после успешных совместных читок всё пошло вперед.

 

— Полное взаимопонимание было достигнуто?

— Никогда такого не бывает, чтобы все шло очень гладко. А здесь сам материал предполагает некую актерскую смелость, затрату. Да, может быть, в сравнении с европейскими тенденциями, все вполне сдержанно. Но для нас, для Театра Маяковского есть некоторые резкие вещи, которые актеры тут еще не делали.

 

— Вы считаете, наша публика будет готова ваш спектакль воспринять?

— Если бы я всё делал, думая о том, готова ли публика воспринять…
Мне кажется, публике всегда не хватает сильных переживаний. И если нам удастся вызвать эти переживания, я буду рад. При этом, думаю, найдутся люди, которым, как и мне, будут важны разные пласты спектакля. Думаю, есть зритель, который ждёт такого театра.

 

— Вы помните момент, когда поставили первый спектакль в Театре Маяковского по приглашению М. Карбаускиса? Чувствовали ли вы тогда, что у этой истории будет продолжение?

— Когда я почувствовал, что такая возможность есть — то признался себе, что хотел бы ставить в этом театре ещё. Мы предварительно обсуждали с Миндагаусом, что если спектакль получится удачным, будет возможность сотрудничать. И всё случилось даже до премьеры «Любви людей» — Миндаугас посмотрел прогон и предложил работать дальше. Вот так мы и работаем все эти годы.

 

— Вспоминая себя в тот момент, что вы можете сказать о себе сегодня?  Как изменился режиссер Никита Кобелев? Прошла ли некая творческая трансформация?

— Когда я почувствовал, что такая возможность есть — то признался себе, что хотел бы ставить в этом театре ещё. Мы предварительно обсуждали с Миндагаусом, что если спектакль получится удачным, будет возможность сотрудничать. И всё случилось даже до премьеры «Любви людей» — Миндаугас посмотрел прогон и предложил работать дальше. Вот так мы и работаем все эти годы.

 

— Дадим тогда публике шанс оценить.

— (смеется)

 

— А кто вам сейчас интересен как режиссер? Чьи работы вам интересно смотреть?

— Часто задают этот вопрос. Мне в последние годы очень нравятся работы человека, которому запрещен въезд в Россию, Алвиса Херманиса. Видел его работы не только здесь, но и в Риге. Мне нравится его чувство театра, соразмерность человеку и несильная агрессивность при этом. Всегда жду спектаклей Робера Лепажа, еще очень интересен Михаэль Тальхаймер.

 

— В прошлом сезоне оскомину набил термин «иммерсивный», было много попыток представить это направление театрального искусства. Вам это направление интересно?

— Мы делали один спектакль — «Декалог» — больше променад, чем иммерсивный театр. Для меня пока что иммерсивный театр в области аттракциона находится. Действительно, для зрителя это новый опыт, но что там от театра, а что от аттракциона?

 

— У слова «аттракцион» здесь в негативная коннотация?

— Ну, почему же, нет. Я просто не буду блокбастер называть авторским кино. Хотя я смотрел совем немного иммерсивных спектаклей, чтобы выносить суждение, но все же, мне кажется, что в том виде, в котором существует иммерсивный театр сейчас, по крайней мере у нас в России, — это аттракцион, где форма важнее содержания. Зритель идёт на него не потому, что ему интересна тема, игра актеров или режиссер, а ради новых ощущений. Я вижу, как люди откликаются на эту новую форму, для них это интересный опыт и переживания. Но это как 3D-очки немного, — все пробовали, но только Джеймс Кэмерон в «Аватаре» сумел грамотно использовать. Остальные пытались повторить, потом всем надоело, и все вернулись в формат 2D. Аттракцион только в умелых руках становится искусством.

 

— В планах, видимо, такой формы у вас нет?

— Пока нет неверное, но, мне, например, интересен, театр-променад. Опыт с «Декалогом» оказался очень  любопытным. Спектакль идет 3 часа и 40 минут без антракта. И люди не устают, — они абсолютно включены в действие, а в финале все всегда встают почему-то. То есть, видимо, форма перехода из одной сцены в другую отключает усталость в какой-то момент.

 

— Как вы думаете, а могли бы «Сказки…» стать вдруг иммерсивными?

— Нет, не думаю. Пусть там и много разных мест действий.

«Человек, который принял жену за шляпу» мог бы стать, наверное, спектаклем-променадом. Но, прежде всего, надо понять, зачем превращать спектакль в бродилку. Для «Декалога» ставилась задача открыть сцена на Сретенке , «провести» людей как бы улицам этого района, и, заодно, сам театр —поэтому подобная форма оказалась органичной

— Вы говорили, что предпочитаете дать время материалу отложиться в голове и вы готовы к нему возвращаться, если он будет актуален. Есть ли сегодня задумки на будущее?

— Есть 2-3 идеи, которые у меня постоянно в голове. Надеюсь, какая-то из них воплотиться в следующем сезоне.

 

Билеты на спектакль «Сказки Венского леса»

18+

 

фото: пресс-служба Театра Маяковского


RELATED POST