READING

Анастасия Лебедева: «Я очень люблю существовать во...

Анастасия Лебедева: «Я очень люблю существовать во сне»

В театре им Пушкина, на камерной сцене филиала новый театральный сезон начался с премьеры последней пьесы А. Н. Островского “Не от мира сего” . Это еще одна работа, которая выросла из «Режиссерской Лаборатории», с конца прошлого сезона можно увидеть камерный спектакль “Гардения”.

Накануне первых показов мне посчастливилось побеседовать с режиссером спектакля Екатериной Половцевой и актерами, исполняющими главные роли: с Анастасией Лебедевой и Алексеем Воропановым.

фото: пресс-служба театра

Начать разговор с Настей и Катей было очень легко, вместе с этим сразу стало очевидно, какую огромную силу и значимость несет этот спектакль для каждой.  Настя делилась секретами стремительных перевоплощений из ранимой Ксении в дерзкую, страждущую Капитолину, сопровождая рассказ звонким смехом; Катя рассказывала, почему этот спектакль был выбран и предложен ей актерам труппы, как они сработались с Настей и Лешей. К слову, Леша был весьма остроумен и искренне делился воспоминаниями, а далее уже все подхватывали разные темы разговора, так что наша беседа протекала в непринужденной атмосфере.

Как долго вы репетировали спектакль?

Алексей Воропанов (далее А.В.): Недолго, у нас была десять дней лаборатория и эскиз, а потом два месяца шла работа над спектаклем

Анастасия Лебедева (далее А.Л.): Очень редко сейчас в театре люди занимаются разбором во время репетиции, в основном это “здесь вышел, здесь руки подними”, а у нас был изначально серьезный разбор материала – и я такой подход очень люблю. Я в принципе люблю такие репетиции, когда ты копаешься и думаешь, что автор имел в виду или, быть может, это лишь наша версия. В процессе подготовки это очень интересно для меня.

В ходе спектакля у Насти два ярких перевоплощения, было ли это сознательным решением?  Как удалось так стремительно выходить из образа ранимой и трогательной Ксении и врываться вихрем на сцену в образе Капитолины?  *Роль сестер Ксении и Капитолины исполняет Настя Лебедева*

Екатерина Половцева (далее Е.П.) На самом деле это родилось от нежелания… когда мы делали эскиз в рамках лаборатории, у нас сложилась сплоченная команда и особая внутренняя атмосфера, мне было страшно ее разрушить приходом новых людей. Вместе с тем в пьесе еще множество персонажей, но когда стало понятно уже, что спектакль состоится, я стала думать, как бы так сделать, чтобы поменьше пришло новых людей (смеется). Да, было много мучений, но потом пришла в голову идея, ведь Настя – прекрасная характерная актриса. Для меня на тот момент стало очевидно, что она сможет исполнить две роли, абсолютно противоположные и интересные каждая в своем проявлении. Идея с сестрами-близнецами интересна еще и по своей сути. Когда «уходит» Ксения, то остается только Капитолина – уже физически не может быть другого человека, в конце спектакля остается только Капитолина, и в какой-то момент ты осознаешь, что Ксении с нами уже нет, что она исчезла и на поклон она не выйдет… действительно возникает метафизика в этом моменте. Мне очень хотелось запечатлеть это в спектакле. 

Настя, как тебе на протяжении спектакля быть и Ксенией и Капитолиной? Они показаны диаметрально противоположными 

А.Н.: Сейчас я видимо уже не так волнуюсь и об этом не думаю, другими вещами занята немножко, но раньше было очень сложно (смеется), потому что Катя говорила: “Настя ты сейчас выходишь как Ксения, а сейчас ты – “Капитолина”, а я хваталось за голову “о, господи!” (смеется). Но мне с Катей не страшно, я Кате так доверяю, что я пробовала все, что она мне изначально говорила и предлагала. Обычно когда репетирую, я к режиссеру долго пристраиваюсь, у меня в самом начале еще есть какой-то момент недоверия, возможно, не очень хорошая моя черта. Но с Катей сложилось сразу иначе, Катя давала всегда слово, я могла всегда, например, сказать «мне неудобно» или что “считаю это неправильным” и за того, что Катя тоже меня всегда слушала я была уверена, что если у меня не будет получаться, то Катя на это всегда укажет или меня “прикроет”. Как только я поняла, что все в у нас в порядке, я уже об этом не думала, хотя я понимаю, что «переключение» – большой для меня шаг. У меня  летом были съемки в сериале, где я исполняла роль близнецов брата и сестру, так что опыт чуть-чуть уже был (смеется).

Е.П.: Подобные перевоплощения в рамках одного спектакля может делать только высококлассная актриса, и в этом смысле Настя – виртуоз. Сейчас получаются абсолютно две разные женщины и все благодаря невероятной оснащенности Насти. 

Может сложиться впечатление, что это абсолютно женская история, женская тема – женское восприятие мира

Е.П.: Я больше исхожу из данности, Островский в принципе себя ассоциирует с женщинами – все, что мы хотим узнать про Островского, можно найти в женских судьбах его героинь. Эта пьеса была у него последняя – Островский уже понимал, что уходит – он мучительно болел и дописывал ее уже в состоянии «я не могу дышать, я не могу лежать, я не могу ходить –  я ничего не могу, ничего не понимаю, у меня стоит стакан воды и больше ничего не могу есть» – в крайне подавленном состоянии. Он знал, что уйдет и его работа была прощанием, поэтому нельзя однозначно сказать, что это лишь “женское”. У мужчин, которые приходили на прогон, было быстрое “подключение” к герою Леши. Для них пьеса – это история разврата и добродетели. Для части зрителей история мужская в том числе. Для женщины в ходе спектакля, наверно, больше подключение к Насте непосредственно, к ее истории. Но в целом пьеса ни женская и ни мужская – просто способна объять все и всех, потому что каждый теряет близких и каждый сам уйдет когда-нибудь.

Алексей, а сколько в твоем герое тебя? Насколько для тебя это личная история?

А.В.: Есть, есть. Скажу точно, что очень многое есть и у меня в жизни, что присутствует в персонаже и мне это скорее помогает, то есть не было серьезного сопротивления при работе над ролью. Я оправдываю его поступки для себя и от части, конечно, и ругаю за них же. Так или иначе все в жизни сталкиваются с подобной ситуацией, а как из нее выйти? С себя начать, не пытаться менять кого-то.

Е.П.: Хотелось бы через этот спектакль больше поговорить про темы “ухода”, когда уходит один человек, а другой остается.. и что он будет со всем этим делать один? Как он поменяется? Но очевидно, что мимо него подобное событие не пройдет, что он как-то поменяется: либо уйдет совсем в разнос, либо соберется и с ним произойдет нечто иное. В жизни нельзя некоторые вещи, к сожалению, исправить, а в театре можно и мне бы хотелось, чтобы люди, которые придут на спектакль, задумались над тем, чего бы лучше не делать, например, если это возможно. 

А.В.: Да, и мелкие вроде бы шалости, но к чему они могут привести и важно, чтобы люди понимали, что из мелкого может произойти большая трагедия.

Е.П.: Каждую секунду ты делаешь выбор и тебе кажется в какой-то момент, что ну никто не видит, никто не замечает, ну и бог с ним – ничего страшного. И «ничего страшного» вырастает в то, что человек рядом умирает, и к тому моменту ты уже ничего не можешь исправить, но можешь сделать выбор в другую сторону немножко раньше. 

Катя, тебе интересен переход человека из одного состояния в другое и твой спектакль об этом?

Е.П.: У меня много близких людей ушло и сейчас уходит очень близкий человек, причем уходит мучительно и болезненно, и может быть для меня один из самых близких людей. Наверно сейчас эта тема звучит во мне очень сильно – когда человек уходит и какие впечатления остаются у него от жизни, последние его столкновения с теми людьми, с которым он быть может по-другому начинает взаимодействовать: возникает, например, близость.

Мне хочется, чтобы Ксения в спектакле была счастлива перед смертью хотя бы на сутки и чтобы она действительно ощутила жизнь не в своей болезненности и в своих рамках “чего делать нельзя”, а в полной мере ощутила близость мужчины, радость от этой близости, от любви, ощутила свои резервы и силу, когда она может непосредственно воспринимать то, что вокруг нее происходит, чтобы у нее все-таки был этот глоток перед смертью, который она прожила. Возможно, он вообще самый яркий в ее судьбе и был. Тема ухода человека, прощания и прощения для меня заглавная, и я хочу сделать ее звучащей. Ребята мне кажется справляются с этим блестяще, причем все. 

Настя, скажи, пожалуйста, какой твой любимый момент в спектакле?

А.Н.: Любимый? Наверное, сон! Потому что он такой приятный! Я очень люблю существовать во сне – чувствуешь себя как в масле – в жизни очень редко есть такое ощущение, все время есть дискомфорт. Но во сне, особенно когда ты в воздухе немножечко паришь, сразу рождаются очень приятные ощущения и нельзя сказать, что мне где-то дискомфортно – мне везде интересно, но это, пожалуй, мой самый любимый момент, в котором я на физическом уровне чувствую подъем, что-то такое, что нельзя словами описать – что-то неуловимое как «любовь», очень чувственное

фото: пресс-служба театра

Твоя физическая подготовка завораживает в сцене «сна»: пройтись по канату, несмотря на «страховку» требует и сноровки и опыта  – как легко далась эта сцена, долго ли репетировали? У тебя потрясающая форма!

А.Л.: Спасибо большое! (смеется). Репетировали достаточно, не очень было сложно: мы очень смело в это бросились, и мне кажется мы все в это верили – поэтому все так получилось!

Е.П.: Я могу несколько подробнее рассказать: канат на самом деле называется слэклайн, и есть целое направление слэклайнистов, которые ходят по этому слэклайну не только над землей, но и между горами, воздушными шарами, домами – в общем это целое направление сумасшедших немножко людей, которые ловят ощущение баланса над пропастью. Мне очень понравился этот образ. У нас в спектакле ребята тоже решили самоотверженно этим заняться, нам помогали профессионалы дела познакомиться со слэклайном, у нас был замечательный Дима Бурукин, который помог освоить технику. Я поняла бы артиста, который сказал бы “я этого делать не буду, это опасно, и зачем это нужно?? жертвовать своими ногами”, но я Насте и Леше очень благодарна за самоотверженность! Это очень подкупает и очень вдохновляет, и собственно только благодаря этому эта сцена и этот сон родились, потому что придумать можно все, что угодно – но еще необходимо, чтобы люди к этому подключились и самоотверженно в это бросились – это дорогого стоит! 

И конечно, если говорить в контексте пьесы, ощущения от нее – в самой пьесе нет момента, что Ксения засыпает и ей снится сон – но для меня было важно создать пространство, в котором Ксения могла бы быть свободна. Она свободна в своих фантазиях, в своих бессознательных проявлениях

Леша, а как у тебя ощущения от парения над сценой?

А.В.: Страшно ( смеется)

фото: пресс-служба театра

Настя не произносила это слово, если что Настя подстрахует? Поймает?

А.В.: Придавит (смеется)

Ближайшие спектакли и информация о билетах на сайте театра: http://teatrpushkin.ru/plays/ne-ot-mira-sego

Благодарю пресс-службу театра Пушкина за возможность проведения интервью


RELATED POST